Дорога ветров

Митт мельком успел увидеть, как они все повернулись к нему. Лицо Харчада выступило среди них так, что у мальчика пересохло во рту и язык прилип к нёбу. Он едва не завопил. Это было так же ужасно, как его кошмар с Канденом. Митт повернулся и, не раздумывая, бросился бежать. Единственное, чего он хотел, – это заставить свои ноги двигаться быстрее быстрого. Куда угодно, подальше от крика, который звучал позади него все громче, прочь от этого лица. Он пронесся вдоль берега, не разбирая дороги. Возможно, он сбил кого-то с ног, возможно, нет. Свернул на ближайшую улицу и помчался по ней изо всех сил. Позади него раздался топот. Митт припустил еще быстрее, свернул за угол и бежал, бежал… Он слышал только крики и топот за спиной. И не останавливался, пока эти звуки не стали слабеть, а потом затихли.

Он отдышался и устало завернул за угол, на соседнюю улицу. Ему было ужасно стыдно. Что на него нашло? Что заставило его, вольную птаху, бесстрашного Митта, который ни разу не вздрогнул, разнося послания для «Вольных холандцев», впасть в панику при одном виде Харчада и броситься наутек? Митт не знал. Почему все пошло не так, как они задумали?

– Эй, дружок. Держи-ка это и утешься.

Митт поднял голову и обнаружил, что оказался на просторной респектабельной улице, довольно далеко от берега. Здесь было много красиво раскрашенных домов. Митт смутно помнил один из них, чуть выше по склону, с двумя чопорными фигурами на башенках. По улице прогуливалось много спокойных добродушных людей в нарядных костюмах. Прохожие что-то покупали с лотков, расставленных вдоль домов. Казалось, будто сюда не донеслось и отзвука событий, происшедших на берегу. Здесь царили покой и сдержанное веселье.

С Миттом заговорила женщина, стоявшая за одним из лотков. Она подалась вперед над рядами маленьких Амметов и Либби, протягивая Митту яблоко в карамели. Когда он посмотрел на нее, она улыбнулась и маняще покачала яблоком на палочке.

– Вот. Возьми на счастье, милый. А то лицо у тебя вытянутое, как канава на Флейте.

Митт постарался ухмыльнуться. Из-за бега его рот наполнился густой горькой слюной. Ему не хотелось яблока в карамели. Но он понял, что женщина пытается сделать ему приятное.

– Ох, нет. Спасибо, леди. Видите ли, только что пошло прахом дело всей моей жизни, так что есть мне совсем не хочется.

– Наоборот, тебе надо отведать вкусненького! – отозвалась торговка и попыталась сунуть яблоко Митту в руку.

Мальчик почувствовал, что на самом деле и думать не может о липкой карамели и кислом яблоке, и попятился.

– Ой, нет, спасибо, леди. Честно! Очень вам признателен.

– Ну, как хочешь. Только мне надо тебе что-то дать, раз уж я начала, иначе нам обоим удачи не будет. Держи. – Она взяла одну из крошечных фигурок Либби Бражки из ряда на краю прилавка и протянула Митту. – Возьми тогда ее. Я все равно уже собираюсь уходить.

Митт не знал, действительно ли женщина хочет приманить удачу или просто пытается его ободрить, но он взял маленькую фигурку и снова попытался улыбнуться.

– И не думай ее съесть. Она из воска, – добавила торговка. – Счастья тебе на весь год.

– Счастлив корабль и берег, – вежливо отозвался Митт как положено.

Он побрел по улице, сжимая в руке комковатую фигурку и гадая, что с ней делать. «Может, подарить ее Харчаду?» – мелькнула мысль.

Мальчик миновал три лотка, когда по брусчатке у него за спиной загрохотали сапоги. Шесть солдат с офицером во главе вышли из-за угла, откуда пришел Митт, и остановились у прилавка той женщины.

– Эй, ты. Не видела мальчишку в фестивальных штанах и без куртки, очень тощего?

Серьезный и респектабельный гул улицы мгновенно стих. Никто даже не шевелился. Митт застыл на месте, склонился над прилавком, рядом с которым оказался, и сделал вид, будто рассматривает маленьких Амметов. Он попытался заставить себя броситься по улице, увлекая за собой солдат. Но почему-то не мог. И только ждал, чтобы женщина, подарившая ему Либби Бражку, выдала его солдатам.

– Да, я действительно видела его, сударь, – ответила она. – Всего минуту назад. Я предложила ему яблоко в карамели, и он пошел дальше по улице.

Солдаты кивнули и тоже двинулись вперед.

Митт стоял, сжимая в руке яркую копию Либби Бражки, а вторую вытянул так, чтобы коснуться переплетенной соломы Аммета, и не мог пошевелиться. Он не винил ту женщину. Другие видели, как она говорила с Миттом, и она не смела этого отрицать. В прежние времена его забавляло и немного возмущало то, что даже вполне респектабельные люди боятся солдат Харчада. Из-за этого ему казалось, что он – единственный свободный человек во всем Холанде. Но теперь он вдруг перестал им быть. Мальчик не смел шелохнуться. Ему нужно было стоять на месте и ждать, пока солдаты его не заметят.

Солдаты приближались. Митт видел и чувствовал, как все переводят взгляды с него на зеленые мундиры. Однако никто не произнес ни слова. Сапоги прогрохотали дальше, до конца улицы, и смолкли. Кругом начали вздыхать и шевелиться. Кто-то позади Митта – кто-то, кто, похоже, заслонил его от солдат, – пробормотал:

– Давай, паренек. Беги, пока можно.