Дорога ветров

Ведь теперь туда, куда бы Митт ни пошел, вскоре явятся люди Харчада. Чем не способ сделать так, чтобы заговорщиков арестовали? Но Митт замер, привалился к столбу и уставился в никуда, потому что не испытывал ни малейшего желания это сделать. «Ни малейшего желания!» – повторил он себе. Именно так. Он ничуть не кривил душой. Митт не стал бы говорить, что скорее умрет, чем пойдет домой к Сириолю, поскольку понимал, что сделает что угодно, лишь бы спастись, но все же не собирался туда идти. И к Дидео тоже. «Тогда за кого же ты их считаешь? За друзей?» – презрительно спросил себя Митт.

Похоже, так оно и было. Он вспомнил, как сморщилось от улыбки лицо Дидео, когда Митт принес ему первый пакетик селитры. И как Сириоль гневно смотрел на него поверх веревки – но не бил ни разу после того первого дня. «А наверное, стоило бы», – подумал Митт. Он вдруг заметил, что улыбается. Сириоль всегда понимал его шутки, а Хам – почти никогда. А потом были еще Альда, обдававшая всех запахом арриса, и Лидда, собиравшаяся замуж за матроса с «Красотки Либби». «Я слишком хорошо их узнал», – подумал мальчик.

Но ему нельзя стоять на месте, радоваться и пялиться в пространство. Митт тронулся дальше. Он решил, что лучше всего воспользоваться планом побега, который так тщательно составил для него Сириоль.

– Хотя нет! – воскликнул он.

И дело было не в том, что он не хотел им воспользоваться. Он хотел. Уши бы себе отрезал, чтобы это сделать, но не мог ничего вспомнить. Считая, что бежать ему не придется, он слушал Сириоля еще менее внимательно, чем Хобина, когда тот рассказывал ему об оружии. Мальчик только смутно помнил, что где-то должна быть повозка… и какой-то пароль. Но больше ничего. Какого же он свалял дурака!

Что же ему делать? Он не может остаток жизни прятаться на улицах Холанда. А если начнет заглядывать во все повозки подряд, то его определенно поймают. Солдаты об этом подумают. Домой идти нельзя. Тогда арестуют и Хобина с Мильдой. Можно податься на Флейт, как делали до него многие борцы за свободу. Но он кое-что об этом знал. Там ведут охоту. И жизнь там ужасная – если только у тебя нет ружья, чтобы стрелять болотных птиц на обед. У Митта оружия не было. Но он знал, где оно есть: заперто в мастерской Хобина. А туда идти нельзя. Ох, это прямо замкнутый круг! Ну почему он не слушал Сириоля? Но Митт прекрасно знал почему. Он просто не думал ни о чем после той минуты, когда должен был бросить бомбу. «Похоже, ты совсем спятил! – сказал себе Митт. – Делай же что-нибудь, слышишь?»

Ему хотелось домой – вот чего ему хотелось. Но туда идти нельзя.

Или можно? Хобин ушел на весь день. Мильда с малышками у Сириоля. Если Митт сунется домой, следом придут шпики. Но стража, скорее всего, и так туда заявится, потому что у Хобина есть порох. А вот если Митт опередит их, возьмет ружье, заряды и сделает так, чтобы это было похоже на ограбление? Это все равно будет похоже на ограбление, потому что ему придется сломать замки и снять печати инспекторов. Хобина не смогут винить за то, что его ограбили. Так можно отвести от него подозрения. По правде говоря, чем больше Митт об этом думал, тем более необходимым ему представлялось пойти и ограбить Хобина. А потом? Наверное, уйти на Флейт и попытаться пробраться на Север…

Появление новой цели сильно изменило дело. Он больше не чувствовал себя таким разбитым. Улица Флейт была совсем близко. Митт намеренно отправился туда кружным путем. Ему хотелось, чтобы его заметили в самых разных местах, чтобы сбить соглядатаев со следа. Когда мальчик наконец очутился за высокой скользкой стеной, которая затемняла заднюю часть мастерской, то был почти уверен в том, что любой шпион, который попытается пойти по его следам, не попадет сюда раньше завтрашнего дня. А скорее всего, даже через два дня. Однако он сказал себе «завтра», потому что никогда не следовало недооценивать ищеек Харчада.

Вдоль переулка тянулась глухая стена, которая упиралась в такую же мощную преграду. Митт встал лицом к ней, глубоко дыша. Кто-нибудь может заметить, как он перелезает через стену. Но этому кому-то нужно время привести подмогу и взломать парадную дверь мастерской – или вызвать солдат, чтобы это сделали они, – а он, Митт, как раз успеет взять все необходимое, а потом устроить небольшой беспорядок. Только все нужно сделать очень быстро. Он понимал, что дело будет рискованным. И ему очень хотелось, чтобы у него не тряслись поджилки и не подгибались колени. Он не привык так бояться!

9

– И я все пропустил! – обиженно воскликнул Йинен, когда Хильди наконец вернулась и ему удалось ее отыскать.

Во дворце все пребывали в смятении и разговаривали приглушенно, будто не знали, что делать дальше. Одно было ясно: Хадд мертв и графом Холанда теперь стал Харл. Вот, собственно, и все. Никто понятия не имел, произошло ли восстание, надо ли снимать нарядные костюмы и будет ли пир. Харл ничего не делал – просто сидел у себя в комнате. Он не отдал ни единого приказа. Харчад появлялся и исчезал, постоянно раздавая распоряжения, но толку от этого не ощущалось.