Дорога запустения

В 06:00 завыли сирены, тысяча с половиной штрейк-брехеров проснулись в украденных постелях и прошагали под усиленной охраной по радиальным улицам, мимо Кольцевой и толп, скандировавших «Скэбы! Скэбы! Скэбы!», на завод. Из холодных труб потек жидкий дым, воздух наполнило громыхание дремавших станков.

– Это уже серьезно, – сказал Раэль Манделья-мл. своему стачечному комитету. Из-за количества ртов в особняке Манделий комитет переехал в трактир «Вифлеем-Арес Ж/Д» (недавно переименованный в «Трактир Вифлеем-Арес Ж/Д», чтобы было честнее, путем приписки слева ключевого слова).

По оценке Харпера Тью, производство вернется на уровень шестидесяти процентов через десять дней.

– Мы разминулись с точкой «пан или пропал» на пятьдесят два часа, – сказал он. – Если не поймем, как сокрушить штрейкбрехеров, с Конкордатом покончено.

– О скэбах мы позаботимся, – сказал Уинстон Карамацов. Вокруг его головы будто сгустился темный нимб.

– Наконец-то Группе Действия будет о чем докладывать, – сказал Ари Оснан.

– Спокойно. – Раэль Манделья-мл. сцепил пальцы и вдруг ощутил страшную, страшную пустоту. Видение, духовный ветер, мистическая сила, что вела его прежде на манер фургонтины и подбрасывала горящий уголь на язык, дрогнула и ушла. Он человек и одиночка, слабый и ошибающийся. Он в плену у событий. Он не может сказать «нет» организатору Группы Действия, а сказав «да», станет членом банды. Дилемма пригвоздила его напрочь.

– Отлично. Группа Действия пусть делает что нужно.

Той ночью сгорел дотла Социальный Центр Экономического Равенства. Среди дымящего пепла Доминик Фронтера и его констебли нашли останки восемнадцати штрейкбрехеров, воспитательницы из детсада Компании, бизнесмена, его жены и их младенцев-близнецов. Той ночью штрейкбрехера пятнадцать раз пырнули ножом на углу Инфарктной и Кольцевой. Чудом он выжил, чтобы носить шрамы до могилы. Той ночью троих чужаков похитили, приволокли в пустую будку стрелочника, раздели и привязали к стульям, после чего отрезали им гениталии садовыми ножницами.

Той ночью Раэль Манделья-мл. тайком пробрался в дом и признался матери в сомнениях, неудачах и беспомощности. Она отпустила ему грехи, но грехи остались на нем.

Ночь следовала за ночью, и насилие множило насилие. Зверство плодило зверство. Симпатизировавший стачке Доминик Фронтера решил, что не может закрывать глаза на сотрясавшие город безумие и беспредел. Компания грозила прямой расправой с преступниками, хотя за оградой ее охрана власти не имела. Доминик Фронтера пообещал главе службы безопасности Компании действовать немедленно; как исполнить это обещание, он не понимал. Он нанес визит Раэлю Манделье-мл. в «Трактире».

Личный телохранитель Раэля Мандельи-мл. не позволил мэру приблизиться к телу ближе, чем на три метра.

– Раэль, это должно закончиться.

Лидер бастующих пожал плечами.

– Простите, но это закончится, как только уедут скэбы. Это их вина. Хотите решить все миром – идите к Компании, не ко мне.

– Я только что из Компании. Там мне сказали ровно то же самое, только наоборот. Раэль, не прикидывайся дурачком. Я тебя знаю с тех пор, как ты пешком под стол ходил. У меня нет улик, нет фамилий, но закон есть закон, и личные симпатии тут ни при чем, и как только улики появятся, закон будет соблюден.

– Вы мне угрожаете?

Доминик Фронтера прекрасно понимал, как это бессмысленно – ему с его горсткой толстых дружелюбных констеблей угрожать человеку, который бросил вызов транспланетной империи Корпорации «Вифлеем-Арес»; тем не менее, он сказал:

– Не угрожаю, Раэль. Только даю совет.

К концу недели уехали все, кроме трех сотен штрейк– брехеров. Из них пятьдесят два навсегда останутся на городском кладбище. В следующее воскресенье Конкордат хоронил своего первого мученика. Уилли Гумира, девять лет, холост, оператор сепаратора, скончался от удара кирпичом по шее при попытке приблизиться с ножом к скэбу, оператору сепаратора из Мажино, близ Школы для Малолетних «Индустрия – Какой Восторг!». Уилли был мучеником, намеченная им жертва, ставшая победителем, – чудовищем. Уилли опустили в землю в погребальной урне, обернутой зелено-белым знаменем Конкордата, и мать-две-сестры-девушка выплакали реку.

Похороны посетили Раэль Манделья и его стачечный комитет.

– Что теперь с производством?

– Выровнялось на десяти процентах от оптимума. По моим расчетам, прибыльность завода достигнет нуля через двадцать два дня.

– Стачечного фонда хватит только на пятнадцать. Мавда, проверь, нельзя ли организовать от групп поддержки наряду с регулярными воздушными грузами еще и финансовую помощь. Би-Джей, продолжай обрабатывать другие транспланетарные корпорации, проигрыш «Вифлеем-Арес» – их победа. Думаю, я поговорю с тетушкой, вдруг она выделит нам бесплатные места в церковных хостелах. Тогда мы освободим часть денег из переселенческого бюджета.

Шестеро заговорщиков поклонились и разошлись, и первые лопаты прекрасной красной грязи тяжело упали на керамический гробик Уилли Гумиры.

Глава 49