Дорога запустения

– И экран-невидимка. Неплохо. – Она обходила стол кругом, полностью видима, защитный купол убран, чувства напряжены, как кошачьи уши. – Джонни, – пропела она, – я решила тебя проведать, когда узнала, что это ты. Помнишь меня? Красну девицу, которую ты целовал за ферментализатором Раэля Мандельи? – С хриплым визгом, переходящим в вой, ее энергоснаряд обрушился на защитный купол Джонни Сталина. Тот на миг стал полупрозрачным. – Да ладно, Джонни, дерись как мужик. Ты в курсе, что у тебя за оружие, ты в курсе, что не можешь одновременно использовать его и для атаки, и для обороны, а я в курсе, что щит-невидимка жрет твою энергию. Давай ты выйдешь из домика и будешь драться как мужик? – Полоска воздуха замерцала, Джонни Сталин зарябил и обрел видимость. Арни Тенебрия удивилась тому, как он изменился: вместо пухлого, вечно испуганного, плаксивого и буйного мальчика перед ней стоял, пожалуй, мужской эквивалент ее самой.

– Хорошо выглядишь, Джонни. – Она взглянула на запястье: зарядка – 85 процентов. Хорошо. Она двинулась налево. Джонни Сталин двинулся направо. Оба ждали контрольного момента, когда купол противника разрядится; через секунду начнется пальба. Арни Тенебрия обходила стол, выжидая. Воздух под ее защитным куполом стал спертым.

– Ах, Джонни, – вновь заговорила она, – не забудь, уложишь меня – тебя будет ждать еще десяток таких, как я. – Она выстрелила и нырнула под стол. Сталин принялся стрелять в ответ, но вяло, вяло, вяло. У Арни Тенебрии была куча времени, чтобы развернуться, прицелиться, врезать кулаком силового поля по опущенному щиту и разбить его как яичную скорлупу.

Командир Тенебрия велела своим людям отыскать в дыму завала какой-нибудь сувенир от Джонни Сталина, чтобы пополнить коллекцию трофеев, но они нашли только почерневшие детали непонятного механизма. Потом десантник Дженсенн принес Арни Тенебрии голову Джонни Сталина, и она долго сидела и смеялась над проводами и сложными алюминиевыми шарнирными сочленениями, которые служили этому Джонни Сталину шейными позвонками.

– Робот, – смеялась она. – Дробот, хробот, гробот! – Она все подбрасывала голову и смеялась, и смеялась, и смеялась так долго и так громко, что солдатам Группы 19 сделалось не по себе.

Глава 60

Доминик Фронтера первым осознал, что освобождение Дороги Запустения на деле – оккупация, а веселящиеся граждане, носившие герильеро Армии Всея Земли на руках по всем улочкам, – заложники мечты Арни Тенебрии о Гёттердеммерунге. Доминик Фронтера осознал это в шесть ноль шесть утра, когда пять вооруженных людей вывели его из подвала Лавки Смешанного Ассортимента Сестер Троицыных, где он пребывал в одиночном заключении, и поставили к ослепительно белой стенке. Солдаты провели линию в пыли и велели ему встать за ней.

– Последняя просьба? – спросил капитан Перес Эстобан.

– Что значит «последняя просьба»? – спросил Доминик Фронтера.

– Принято исполнять последнюю просьбу человека, стоящего перед расстрельной командой.

– Ох, – сказал Доминик Фронтера и обделался прямо в красивую белую униформу РОТЭХа. – Можно, я их почищу? – Расстрельная команда выкурила трубку или две, а мэр Дороги Запустения снял штаны и привел себя в пристойный вид. Потом ему завязали глаза и поставили обратно к стенке.

– Солдаты, на плечо, солдаты, цельсь, солдаты… солдаты… Детка божья, это что такое?

Кормившей кур верной, но не слишком умной Рути привиделось, как солдаты уводят ее мужа, ставят его к стенке и целятся. Она испустила крик, будто маленькая изумленная птичка, и сломя голову, во весь дух помчалась к мэрии, и прибыла ровно в тот момент, когда Перес Эстобан готовился отдать приказ «пли».

– Не убивайте моего мужа, – завопила она и бросилась между расстреливающими и расстреливаемым, развевая юбки и заламывая руки.

– Рути? – прошептал Доминик Фронтера.

– Мадам, отойдите, – приказал Перес Эстобан. Рути Фронтера, серая валькирия с толстыми ногами, не сдвинулась с места. – Мадам, это законно учрежденный Революционный Расстрельный Взвод, приводящий в исполнение законно вынесенный приговор. Пожалуйста, отойдите с линии огня. Ох, – добавил он, – я вынужден вас арестовать.

– Ха! – сказала Рути. – Ха-ха-ха. Вы свиньи, вот вы кто. Отпустите его.

– Мадам, он враг народа.