Дорогая Альма

— Может произойти болевой шок, — возразила Маренн. — Этому раненому повезло немного больше. Без наркоза он не останется. — Она печально покачала головой. — Но даже в Первую мировую войну, как я помню, без наркоза уже не оперировали. Это просто варварство какое-то. Так, пульс увеличивается. — Она проверила сонную артерию. — Теперь осмотрим рану. Вижу проникающее поражение брюшной полости осколками, разрушение брюшной стенки обширное. Большая подслизистая гематома. Неполные поперечные и продольные разрывы. Иван, посветите ниже, — попросила она Пирогова, — явно посекло мелкими осколками, так что вся брюшная стенка — как жуки проели, в иголочных проколах. — Маренн поправила очки. — К тому же повышенное загрязнение. Фонаря, конечно, недостаточно, тут освещение посильнее надо. Но я полагаюсь на опыт. Воспаление сильное, так что их очень трудно различить. Некроз сильно распространился. Много гноя. Что ж, сейчас проверим еще раз давление и пульс. Если в норме — все это будем вычищать, — добавила она решительно. — Затем введем антибиотик, чтобы снизить интоксикацию.

— Давление поднялось, пульс шестьдесят три удара в минуту, — сообщила Варя.

— На всякий случай я введу еще один укол, — подумав, решила Маренн. — Чтобы избежать бронхиального спазма и других осложнений. У нас нет его медицинской карточки, и мы не знаем, какие болезни он перенес, есть ли у него аллергические реакции. Будем действовать стандартно. Там будет видно. Во всяком случае, выбора у нас явно нет. Варя, следите за пульсом и дыханием, — распорядилась она. — Сейчас я приготовлю лекарство.

— Пани дохтур, — через минуту послышался срывающийся голос Пелагеи. — Болезный-то, кажись, того, дышать перестал.

— Фрау Сэтерлэнд, он не дышит, — забеспокоился Пирогов.

Маренн резко повернулась, сделала шаг к раненому, наклонилась.

— Иван, свет ближе! — приказала она. — Да, дыхание прекратилось, зрачки сильно расширены. Варя, вы что, не видите?

— Я отвлеклась на капельницу.

— Отойдите! Да, да, отойдите, — распорядилась Маренн. — Сейчас не время действовать с переводчиком, надо все делать быстро. Фриц, ко мне! — позвала Рауха. — Положи автомат, никто нападать не собирается. Быстрее. Будешь вдувать воздух, — добавила, когда Раух приблизился.

Взяв вышитую подушку, лежавшую под головой раненого, свернула ее вдвое, чтобы голова оказалась выше. Затем, нажав на скулы, заставила рот раненого раскрыться.

— Я буду жать на грудную клетку, а ты — вдувать воздух по моей команде, — распорядилась она. — Знаю, что умеешь. Всех учат в школах СС оказывать первую помощь при терминальных состояниях. Все ясно?

— Чего ж не ясно? — ответил Раух и, сняв фуражку, наклонился к раненому. — Может, наоборот? У меня сильнее получится.

— Зато у меня надежнее, — улыбнулась Маренн. — В этом деле, как и во всех прочих, опыт очень важен. Распорядок такой. Тридцать толчков, два вдоха. Начали! Варя, вы все-таки нужны, — позвала медсестру. — Следите за пульсом. Замерять пульс после каждого пятого нажатия.

— Да, хорошо. — Варя подбежала к больному. — Я готова.

— Да.

Маренн начала делать искусственный массаж сердца. В комнате царила напряженная тишина. Притихли даже щенки, возившиеся вокруг Альмы у печки. Пелагея, привстав на цыпочки, сама того не замечая, даже слегка приседала при каждом нажатии.

— Что ты все качаешься, — приструнил ее Микола, — только беспокойство создаешь. Затихни.

После двух циклов дыхание все еще не возвращалось. У Маренн лицо покрылось испариной.

— Дай я, — снова предложил Раух. — Если он придет в себя, тебе еще операцию делать. Это-то могу и я. А операцию сделать — нет.

— Ни в коем случае, — ответила Маренн. — Отвлекаться и останавливаться нельзя. Сейчас последняя попытка. Должно получиться. Сосредоточься.

— Товарищ старшина, угробили фрицы комиссара-то, — вдруг заметил вслух один из красноармейцев. — Все колдовали, колдовали над ним. И вот вам, нате. Раньше дышал, а теперь не дышит. Одно слово — угробили.

— Помолчи, Величко, — одернул его Кольцов. — Ты-то что понимаешь? Не мешай.

— А то, что хлопнуть их надо было с самого начала, как и предлагали, — продолжил тот недовольно.

— Отставить разговоры. Ты меня знаешь, я шутки не люблю. Ты приказа не слышал? Всем вести себя сообразно обстоятельствам и строго по моей команде. Ты получал команду рот открывать? Вот закрой и жди. Комментатор выискался.

— Пульс прощупывается! — вдруг радостно вскрикнула Варя. — Очень слабый. Но пошло, пошло… Ребята, есть пульс! — крикнула она, обернувшись к красноармейцам. Те зашевелились, оживленно переговариваясь.

— Вот, Величко, а ты сомневался.

— Варя, не отвлекайтесь, — окликнула девушку Маренн. — Включите капельницу. Сейчас будем вводить лекарство. Это септический шок. Надо как можно скорее удалять очаги заражения. Фриц, опусти подушку, — попросила она. — Пусть лежит как раньше. Сейчас он будет дышать сам.

— Вот дохтур, вот дохтур — чудо, — воскликнула Пелагея. — И з того свиту дистанет.