Дорогая Альма

— Я говорила вам, Иван, что разочарование в его возрасте — это очень болезненно. — Маренн открыла саквояж, доставая лекарство. — Разбитые надежды оставляют глубокий след. Он же еще ребенок. А дети любят, чтобы им дали здесь и сейчас, даже если они скромны и умны, они много фантазируют о своих желаниях и, если они не сбываются, испытывают боль. У некоторых это сохраняется и в возрасте постарше, когда они заняты на серьезной службе. Я имею в виду свою дочь Джил. — Она улыбнулась. — Когда она с подружками идет в магазины на Унтер-ден-Линден и Вильгельмштрассе, а жалованья не хватает на все, что хочется. Поверьте, у нас и в двадцать с лишним лет слез не меньше, чем у Юры сейчас. И часто не успокоить, пока мама не поедет и не купит или вот Фрица не пошлем. — Она взглянула на Рауха, и тот кивнул головой, подтверждая. — Пусть завернут там все, что есть. И не имеет значения, что завтра она приедет на службу и сядет в приемной бригадефюрера очень серьезной фрейлейн в офицерском звании. В глубине души и в двадцать лет — ребенок. А вы про Юру, который еще подросток. — Маренн покачала головой. — Надо было взять щенка. Потом отправились бы к леснику вместе с ним. Не тяжелая ноша.

— Да, не сообразил, — согласился Пирогов. — Думал, меньше возиться. А получилось — плохо.

— Пойдемте, я сама дам ему лекарство, — предложила Маренн. — Впрочем, может быть, потребуется и укол.

— Благодарю вас, фрау Сэтерлэнд.

Они вышли в коридор.

— Гертруда, я спущусь во флигель и скоро вернусь, — сказала Маренн дежурной медсестре.

— Слушаюсь, фрау Сэтерлэнд.

— Вот запомните эту фрейлейн, Иван, — спускаясь по лестнице, Маренн указала взглядом на Вагнер. — Она остается здесь, на хирургическом посту, вместо фрейлейн Беккер. Я знакома с ней всего несколько дней, но впечатление она произвела на меня хорошее. Я говорила с ней о вас и о Юре. Большой помощи от нее не ждите, хотя точно сказать не могу. Но на небольшую опеку можете рассчитывать. Она мне обещала.

— Спасибо, фрау Сэтерлэнд, — кивнул Пирогов. — Мы и малому будем рады.

Они подошли к флигелю. Еще с аллеи, прищурившись, Пирогов разглядел, что входная дверь распахнута.

— Неужели убежал? Вот только этого еще не хватало.

Они поднялись на крыльцо, прошли сени.

— Юра, ты здесь? — обеспокоенно спрашивал Пирогов. — Юра, откликнись!

В комнате никого не было.

— Так и есть — убежал! — Пирогов в отчаянии ударил шапкой по двери. — Вот я дурак вдвойне. Зачем его оставил? Он же здесь ничего не знает, в округе, заблудится. Может быть, побежал в сторожку?

— Он знает лесную тропу, по которой вы обычно ходите туда? — спросила Маренн обеспокоенно.

— Да, я ему показывал на всякий случай. Как до Миколы добраться, если со мной что-то случится. Он ходил по ней.

— Ну, тогда вам надо отправляться туда, Иван, и немедленно, — решила она. — Конечно, он побежал за Альмой. Я же вам говорила. Сходите к леснику уверена, что он там. Ну а уж если нет, — Маренн вздохнула, — я прикажу начальнику охраны, будем искать в лесу. И вот возьмите с собой успокоительное, думаю, ему пригодится. — Она передала Пирогову пузырек с лекарством.

— Я постараюсь побыстрее, фрау Сэтерлэнд. — Тот поспешно спустился с крыльца. — Когда вы уезжаете?

— Транспорт придет в двенадцать. Я же, скорее всего, на час позднее.

— Постараюсь успеть.

Вернувшись в кабинет, Маренн села за стол. Аккуратная Гертруда уже положила папку с карточками тяжелораненых, которых отправляли в «Шарите» в первую очередь.

— Представляешь, мальчик убежал. Я предупреждала Ивана, — добавила она, просматривая и подписывая документы. — Сейчас он побежал за ним в сторожку. Уверен, что Юра там, убежал за Альмой. Я сказала фрейлейн Вагнер, сейчас нам принесут кофе. — Она подняла голову и взглянула на Фрица.

Тот спрыгнул с подоконника и сел напротив.

— Сейчас семь тридцать. — Он посмотрел на часы. — Если обойтись без кофе, то часа полтора, пока фрейлейн Вагнер подготовт все документы, у тебя есть.

— Что ты имеешь в виду?

— Исполняй свое обещание. — Он положил руку поверх ее руки. — Другой возможности до Берлина уже не будет. У тебя на всех хватает времени — на раненых, на лесников, на собак, на рейхсфюрера и Дитриха. Для меня у тебя найдется часа полтора? — Он сделал паузу. — Машина внизу. Прекрасная операционная, но и спальня неплохая. На все сгодится. И лес вокруг большой. Поехали? Или мне опять ждать в Берлине, когда Отто уедет на полигон? А тебя вдруг по какой-то счастливой случайности не отправят в очередной прифронтовой госпиталь собирать раненых для «Шарите», и Джил позвонит, что меня якобы срочно вызывает бригадефюрер. Еще и он должен оказаться в Берлине. Вот сколько составляющих. И как все сложно. А здесь не сложно, очень даже просто. Ни бригадефюрера, никого.

— Но Иван побежал искать Юру, я обещала ему, что, если он его не найдет в сторожке, я направлю охранников искать его в лесу.

— Пока Иван вернется, мы все успеем. Поехали, — настаивал Фриц. — Если нет, скажи Гертруде, она передаст унтершарфюреру, он выполнит приказ.