Дорогая Альма

Он завел мотор. Маренн обняла Пелагею на прощание, и та поцеловала ее в щеку. Махнув рукой, села на переднее сиденье рядом с Раухом. «Мерседес» тронулся по лесной дороге. Пелагея некоторое время шла сзади, махая рукой. Затем исчезла за поворотом. Все молчали. Затем Раух спросил:

— Какое же решение принял этот унтер-офицер? Он вам сказал, Иван? Останутся в тылу или все-таки будут прорываться?

— Останутся. Они понимают, что дойти до своих все равно не смогут, — ответил Пирогов. — Потому я решил отправить к ним Юру. Среди своих ему будет спокойнее.

— Он понял, что через неделю максимум надо всех увести на остров? — уточнила Маренн. — И оставаться там до конца месяца?

— Даже если он будет сомневаться, я сумею на этом настоять, — успокоил ее Пирогов. — Я-то об этом не забуду. Ведь с ними будет Юра.

Когда приехали в госпиталь, их ждала неожиданная новость. Едва Маренн поднялась на второй этаж, ее встретила медсестра Вагнер. Она явно была взволнована.

— Что случилось, Гертруда? — спросила Маренн настороженно.

— Медсестра Беккер вдруг неожиданно уехала, — сообщила та. — Сказала мне, что получила приказ, не понимаю, от кого, и ее переводят. Бумага лежит у вас на столе.

— Кто замещает ее на втором посту?

— Пока совмещаю я, до ваших указаний, — доложила медсестра.

— Хорошо, я сейчас посмотрю.

— Я всегда знал, что Четвертое управление работает быстро, но не настолько, — заметил Раух иронично. — Правда, Мюллер не любит грубой работы и откровенных провалов. Значит, как и обещали, о твоем недовольстве доложили лично ему.

— Сейчас посмотрим.

Маренн подошла к столу и, присев, просмотрела несколько документов.

— Вот, — сообщила она. — Да, так и есть. Срочно переводят в Познань. Выехать немедленно. Приказ нашего управления, но без влияния Мюллера, конечно, не обошлось. Мне хорошо известно, как долго у нас обычно тянут. Как вообще не любят переводить сотрудников с места на место, потому что их везде не хватает. А вот и еще один документ. — Она подняла глаза на Рауха. — Это уже касается меня. Завтра вышлют самолет за ранеными, которых отправят в «Шарите», и мне приказано вернуться с ними. В семнадцать на военном аэродроме, девятнадцать километров отсюда к северу. Так что вечером я уже буду дома. И увижу Джил. — Она радостно улыбнулась. Затем встала из-за стола и подойдя к двери, позвала:

— Фрейлейн Вагнер, зайдите ко мне.

— Слушаю, госпожа оберштурмбаннфюрер. — Гертруда появилась на пороге.

— Во-первых, действительно, вы правы. Фрейлейн Беккер перевели в наш госпиталь в Познани, — сообщила ей Маренн. — Перевод срочный в связи с оперативной необходимостью. Так что второй пост сдайте медсестре Коль, назначаю ее старшей на терапию.

— Слушаюсь, госпожа оберштурмбаннфюрер, — Гертруда сделала пометку в блокноте.

— Во-вторых. Завтра прибудет транспортный самолет за ранеными, которых мы отправляем в Берлин, в клинику «Шарите». Немедленно займитесь подготовкой. Оформите все документы на тех, кого мы отсортировали, подберите карточки. Вылет в семнадцать по местному времени. Значит, машины для транспортировки прибудут в полдень. К этому времени все должно быть готово. Вы справитесь? — Маренн внимательно посмотрела на сотрудницу. — Насколько я понимаю, вам впервые предстоит заниматься подобным делом. Прежде это входило в обязанности медсестры Беккер. Может быть, мне попросить более опытного человека помочь вам?

— Благодарю, но не нужно, — отказалась Гертруда. — Мне хорошо известны все инструкции, я точно знаю, что и как делать, так что не сомневайтесь, фрау Сэтерлэнд, все будет готово в срок без оплошностей.

— Хорошо, я надеюсь, — кивнула Маренн. — Кстати, я хотела спросить вас. — Она подошла ближе. — Не хотите ли вы перевестись в «Шарите»? Мне понравилось, как вы ассистировали на операциях, мне кажется, вы стали бы хорошей помощницей моей постоянной ассистентке в «Шарите» старшей медсестре Кнобель. И иногда могли бы ее заменять, так как обычно у нее много работы в палатах.

— Перевестись в Берлин, в «Шарите»? — Гертруда явно растерялась. — Благодарю вас, фрау Сэтерлэнд. Я даже не смела мечтать о подобном. Но, знаете… — Она запнулась. — Можно я все-таки останусь здесь? — спросила она робко. — Нет-нет, не подумайте, что я боюсь ответственности, — добавила она с горячностью. — Я понимаю, «Шарите» — это очень важное место, туда поступают тяжелораненые со всех фронтов. Там можно приобрести неоценимый опыт. Но это очень далеко от полевых условий. Вы понимаете, о чем я говорю? Вот от этой ситуации, которая здесь, в полевом госпитале… Когда к тебе доставили искалеченного человека и от тебя зависит, здесь и сейчас, сможешь ты его спасти или нет. Если сможешь сохранить ему жизнь, дальше у него будет «Шарите» или что-то еще. А не сможешь — «Шарите» он просто не дождется. И весь огромный опыт, накопленный там врачами и медсестрами, не потребуется — не к кому будет его применить. Я хочу быть здесь и отдать все силы на то, чтобы в «Шарите» количество больных увеличивалось, а не уменьшалось. Ведь это зависит от нас, тех, кто оказывает первую помощь раненым.