Дорогая Ава

– Это Купер? – резко спрашиваю я.

Она отмахивается.

– Ха-ха, нет! Давненько его не видела! Это Кит, мы с ним несколько лет вместе. Не знаю, где Купер. В Калифорнии остался, наверное.

Я киваю на синяки.

– Хороший мужик, да?

Она хмурится.

– Не учи мать! – Тут же ее глаза загораются. – Как Тайлер?

Становится страшно.

– Нормально.

– Ему сильно плохо?

Она говорит о диагнозе. Когда он только родился, его будущее стояло под вопросом, но маме было плевать на результаты анализов и обследований, которые он проходил.

И я не собираюсь говорить правду. К черту! Не позволю ей воспользоваться его состоянием.

– Ему требуется постоянный уход. Он ничего не видит.

Прости, Тайлер! Ты чудо.

– Хочу с ним повидаться. – Она потирает руки. – Он же с сестрами милосердия? Они хорошо за ним присматривают?

Дыхание перехватывает. Отвечать я не собираюсь.

– Вообще-то он больше не твой ребенок. По закону, если родители оставляют новорожденного под опекой, они добровольно отказываются от прав.

Так называемый Закон тихой гавани. Не знаю всех тонкостей, но именно он позволил маме бросить ребенка без угрозы преследования со стороны штата. Она оставила его. Все, точка. Отдала нас монахиням.

Она смотрит вдаль и вздыхает.

– Я сделала все, что смогла. Сестры о нем позаботятся. – Она теребит край грязной рубашки. – Я видела какого-то мальчика, когда проезжала мимо. Он как раз выходил из пикапа. Такой, в толстых очках… – Она закусывает губу. – Вылитый Купер! Это он?

– Там двадцать ребят его возраста. Откуда я знаю? И он не похож на Купера, так что не надо.

Она пожимает плечами, растеряв интерес.

– Ты не пришла в закусочную. Что случилось?

– Откуда ты узнала, где я учусь?

– В прошлом году видела у тебя в Инстаграме[4], а потом ты все удалила. Как у тебя дела, доченька? Школа шикарная, и кампус такой красивый… А уж какой у тебя друг! Или это твой парень? Богатый, наверное.

– Он подросток. У него нет своих денег.

– Зато у родителей есть. Ну и хорошо. Богатенький парень не помешает!

– Мам, хватит!

Мужик за рулем открывает дверь и выходит. Прислоняется к ней, прикуривая. Он худой, как и мама, сутулый, с татуировками на лице и шее, и они совсем не такие красивые, как у Уайетта. Он смотрит на нас, выдыхая дым сигареты, и я ощущаю на себе его заинтересованный взгляд.

Но меня в первую очередь заботит мама.

– Чего тебе нужно?

Она смеется, оглядывает меня с головы до ног.

– Ну чего ты такая грубая? Я же скучала! Так не хотела тебя оставлять, но Купер бы до тебя рано или поздно добрался, а он мог и не просто ударить. А Тайлер… Бедный беззащитный малыш! Я скучаю по детям. – Она задумывается. – Я его видела. Это точно был он, и выглядел он неплохо. Ты соврала, Ава!

– Чего тебе нужно?! – ору я, не выдержав.

Она замирает и надувает губы.

– Ты мне не рада?

Я выдыхаю. Прошлое не отпускает.

– Я рада, что с тобой все в порядке. Ты ведь пропала с концами, и я боялась… Боялась, что ты умрешь, а я не узнаю.

Она смеется.

– Как видишь, жива.

– Зачем ты приехала, мама? – спрашиваю я устало.

Она хмурится.

– Мне нужны деньги.

Все мигом становится ясно. И хотя я понимала, что этого стоило ожидать, обиды это не умаляет.

– Понятно.

– Ты же мне поможешь? А то придется найти адвоката, узнать, как бы так вернуть Тайлера… Ну что? Наверняка ты накопила что-нибудь с подработки. Ну, или у твоего мальчика найдется при себе немного налички. Мне ведь много и не надо, доченька!

До меня вдруг доходит: ей просто нужны наркотики. Перегаром от нее не воняет, но это ничего не значит, а на улице так темно, что зрачки толком не видно… Блин!

Я сомневаюсь, что она действительно позвонит адвокату. Тайлер ей не нужен; ей нужны деньги, и она так и будет мотать мне нервы, поджидать у работы и школы… Но боже, это ведь моя мама. Моя мама! Я так давно ее не видела…

Она была ужасной матерью, очень плохой, но она подарила мне жизнь, и сейчас эта хрупкая тонкая связь извивается в сердце. Перед ней я ребенок, полный надежды, что с ней все хорошо, что она обнимет меня и будет ждать дома, когда я вернусь из школы.

Устало опускаю плечи.

– Я отдам все, что есть. – Она широко улыбается. – Лишь бы тебя больше не видеть.

Мама вздыхает.

– Какая ты грубая, Ава! Ну, зато честная.

Да уж.

Я вздрагиваю, когда она показывает большой палец мужчине, с которым приехала.

– Нам бы просто добраться до Мемфиса, понимаешь? А деньги давно закончились. Там у нас будет новая жизнь. Полезно иногда начинать все сначала, правда? Спасибо, дочурка!

– Ага. – Меня подташнивает, но я прошу ее подождать и поднимаюсь в общежитие. Там пересчитываю три тысячи долларов, лежащие под матрасом. Деньги меня не волнуют – можно заработать еще.

– Одну не пущу, – предупреждает Уайетт, когда я спускаюсь в фойе.

– Хорошо, – выдыхаю. Спасибо, Господи, за такого друга!

Вместе мы выходим на улицу, и я протягиваю ей деньги.

– В следующий раз вызову полицию, – говорю я, бросив взгляд на мужчину, который все еще наблюдает за нами. – Он смахивает на уголовника. Вот и уедете вместе в тюрьму – он за свои преступления, а ты – за шантаж.