Дорогая, я дома

Когда Вольфганг на высоте пяти тысяч метров принял штурвал «Боинга-747», он опять почувствовал резкую боль в животе, на этот раз такую острую, что невольно дернулся, и вместе с ним дернулась и кабина: сотни стрелок, экранов, светящихся цифр. Перед глазами поплыло. Он на секунду зажмурил глаза, а когда открыл – все было по-прежнему. Огромная махина гудела, мягко спускалась по глиссаде, неожиданным толчком штурвала он не свалил ее в пике или штопор. Вольфганг виновато поглядел на полного капитана с седыми висками, и тот улыбнулся из-под фуражки, давая понять, что он отлично ведет самолет.

Погода была изумительной, невыносимо голубое небо никак не кончалось, лайнер все проваливался в него, прямо на город, который словно плавал на самом дне этой синевы, и капитан обещал показать то, что называется «визуальным заходом». И вот теперь Вольфганг сидел вцепившись в штурвал и чувствовал только, что нехорошо потеет и что новый приступ боли в желудке сейчас согнет его пополам.

– Спасибо, – коротко сказал он, кивая капитану на штурвал.

– Господин Цанг, вы прекрасно ведете самолет, – капитан угодливо улыбнулся, – мы с вами спокойно можем опуститься еще на несколько тысяч футов… А потом я покажу, как заходить на Франкфурт при такой погоде…

– Спасибо, я пойду в салон.

– Как вам угодно. Управление принял, – шутливо улыбнулся капитан.

– Управление отдал, – ответил Вольфганг и, приподнявшись на шатких ногах, направился к овальной дверце кабины.

Дверь хлопнула, появилась вытянувшаяся в струну стюардесса, услужливо отодвинула занавесочку, за ней – салон первого класса. Там практически все свои, команда «Дойче Люфттранспорт» плюс приглашенные журналисты, только впереди – пожилой предприниматель откуда-нибудь из Рура, а в самом конце, рядом со шторкой, ведущей в эконом, неизвестный бритоголовый парень в кожаной куртке беседует с практиканткой Сессилией, к которой Вольфганг приставал прошлой ночью.

Вольфганг оглядел компанию и с внезапной ненавистью сел рядом с пиар-менеджером «Дойче Люфттранспорт» Юргеном, похожим на постаревшего Джона Траволту, и демонстративно отвернулся в проход.

Боль зашевелилась в нем вчера, когда Вольфганг Цанг, недавно назначенный управделами компании, торжественно открывал новый рейс на Москву. Это была его идея – пригласить на него всех этих журналистов, прокатить бесплатно, поселить в пятизвездочной гостинице, показать им ночную Москву – ошеломить, чтобы они разразились благодарственными изумленными статьями в своих блогах.

Вольфганг, поразительно крепкий мужчина для своих пятидесяти, болел всего несколько раз в жизни. И когда в лаундже первого класса, где в восемь утра собиралась его команда и сонные журналисты, он почувствовал первый укол где-то возле желудка, то не обратил на это никакого внимания. Пил кофе, шутил с заспанными неряшливыми газетчиками, облизывался на парадно одетых стюардесс, выстроившихся у резинового рукава. И потом, когда сам стоял там, в кругу все тех же длинноногих форменных красавиц, державших наизготовку подносы с шампанским, по бокалу на пассажира, и целился ножницами в красную ленточку, закрывавшую вход – что-то толкнуло его изнутри, двинуло и начало медленно и остро ныть, будто он перерезал не ленточку, а какой-то свой собственный важный внутренний орган.

Вольфганг посерел и собрал все силы, чтобы не согнуться, – сверкнула вспышка, и улыбка на фотографии получилась мученическая.

«Что-то съел вчера», – подумал он, припоминая поздний ужин в офисе «Дойче Люфттранспорт», где, разливая брют Mercier, он толкал Юргена в плечо и говорил ему:

– Ты не представляешь, какие там должны быть женщины… Русские – они лучшие, они не выходят из дому без двенадцатисантиметровых шпилек, и они по-настоящему любят мужчин. Не то что все эти лесбухи-феминистки, – кивнул он головой на стеклянную стену, за которой молча трудились, убирая со столов, секретарши, и оба довольно заржали.

– Смотри, – ответил Юрген, поднося к его глазам айфон, – новое приложение, «Вызови шлюху», с навигацией. Он видит, где ты, и прямо на карте показывает, какие свободны, сколько метров и как доехать. Приедем в Москву – как думаешь, он там работает? Наверное, зашкалит?

Ели немного, какие-то испанские tapas, вроде не острые, только слегка жирноватые.

«Старею», – вздохнул про себя Вольфганг и, обняв ближайшую к нему стюардессу, заулыбался фотовспышкам.