Дорогая Лав, я тебя ненавижу

Ладно, оставим тему смеха, это становится странным.

– Почему ты прятался? – Я не жду, что он доверится мне, но все равно решаю испытать удачу. – Я думала, что вечеринки должны быть счастливым местом для спортсменов.

– Ты и правда так думаешь? – насмехается он. – Что каждый спортсмен на земле просто обожает напиваться? Как будто мы один и тот же человек, скопированный и вставленный, что-то в этом роде?

– Нет, конечно нет, – отступаю я. – Просто… ты видел своих друзей?

Он ухмыляется, уловив мою точку зрения.

– Да, ну, это все разговоры. Между нами говоря, Финн появился сегодня вечером только потому, что надеялся увидеть Дию, а Тео устроил эту глупость по его просьбе.

Это объясняет, почему все было организовано в последнюю минуту.

– Он зря тратит время, – комментирую я.

– Кто?

– Финн. Он может устраивать сколько угодно вечеринок, Диа никогда не вернет свою задницу. – Я злюсь на себя. Диа прямо сказала, что наркотики для нее важнее нашей дружбы, а я все еще забочусь о ее счастье.

– Я бы не был так уверен в этом, Харпер.

– Ты шутишь, да? Финн изменил ей. Он изменил. Конечно, они оба были слишком трусливы, чтобы признаться, что вообще встречались, но после измены не возвращаются.

– Но он ей не изменял, – поправляет меня Ксав.

У меня отвисает челюсть.

– Что?

– Он не изменял ей. Диа просто думает, что он это сделал.

Я собираюсь засыпать его вопросами, когда громкий, пронзительный вой сирены разрывает мои уши надвое. Мы с Ксавье подпрыгиваем, наши взгляды устремляются к зеркалу заднего вида и красно-синим огням, мерцающим позади.

Копы.

Нас останавливают.

– Да вы, наверное, издеваетесь надо мной, – раздраженно ворчит Ксавье, паркуясь на обочине. Мое беспокойство нарастает.

Что, если моя мама узнает об этом?

Что, если нас заберут в участок?

И какого черта они вообще нас остановили? Ксавье вел машину аккуратно. Может, мы немного превысили скорость, но ничего критичного. Если моя мама узнает, что я была в машине с парнем, когда ехала домой с вечеринки – что еще хуже, то я буду заперта в своей комнате до окончания школы.

Она также заставит меня бросить работу.

Она ясно дала понять, что считает, будто я напрасно трачу свое время, работая в библиотеке. «Тебе ведь все равно не нужны деньги», – сказала она однажды, жестом указывая на трехэтажный дом, за который заплатила моя сестра. Я стану настоящей Золушкой, которую будут выпускать из дома только в школу и по поручениям Эш.

По крайней мере, у меня все еще есть Диа.

И тут меня осеняет.

Нет, у тебя ее нет.

Она тоже тебя бросила, помнишь?

– Ви? – голос Ксавье останавливает мое падение по нисходящей спирали.

Я резко возвращаюсь к реальности, поднимаю голову и встречаю взгляд великолепных аквамариново-голубых глаз. Только тогда я замечаю, как часто я дышу. Грудь поднимается и опускается, мои руки дрожат, как листья на ветру.

Не. Хватает. Воздуха.

– Ви, что происходит? – снова спрашивает он, когда я не отвечаю.

Не потому, что я не хочу.

А потому, что не могу.

Слова на моем языке разлетаются на мелкие осколки, застревая глубоко в горле. Вот тогда-то я и понимаю, что у меня паническая атака. И мне нужно взять себя в руки прежде, чем полицейский доберется до машины.

Я снова открываю рот, желая сказать ему: «Моя мама не должна об этом узнать», но выдавливаю только писклявое «М-моя мама». К счастью, этого объяснения, кажется, ему достаточно, потому что Ксавье кивает, глядя в зеркало на подъезжающую за нами полицейскую машину.

Времени у нас в обрез.

Затем он говорит последнее, что я ожидала услышать:

– Дыши со мной.

Я моргаю, глядя на него, и мое бедное сердце делает сальто назад, когда он тянется к моим дрожащим пальцам и берет меня за руку. Его ладонь такая теплая. Успокаивающая. А еще она большая. Гораздо больше моей.

Но я все еще, мать его, не могу дышать.

Этого не может быть.

Я думала, что с паническими атаками покончено. У меня не было такого сильного приступа со дня рождения отца в прошлом году.

– Ви, посмотри на меня, я здесь, – Ксавье приподнимает мой подбородок указательным пальцем. – Ты не одна.

Он даже не представляет, насколько ошибается на этот счет.

Не представляет.

– Просто дыши со мной, хорошо? – инструктирует он и глубоко вдыхает.

Медленно.

Мне требуется вся моя сила, но несколько минут спустя мне удается сотворить чудо и укротить свой учащенный пульс.

Я вдыхаю.

Выдыхаю.

Снова и снова.

Пока наконец ко мне не возвращается подобие спокойствия.

– С тобой все будет хорошо? – беспокоится Ксавье. – Только скажи, и мы что-нибудь придумаем.

То, как он говорит, пробуждает у меня в груди неизвестное, болезненное чувство.

Я никогда, ни за что на свете не подозревала, что в этом мальчике есть такая доброта. Трудно поверить, что это тот самый парень, который спал с чирлидершами направо и налево.

– Я серьезно, Ви. Я просто скажу ему, что у тебя паническая атака или что-то в этом роде. Мы…