Дорогами Судьбы

– Привет, – ответила она. – Мне сказали, что ты заболел…

– И ты решила проверить, а не уловка ли это, чтобы не являться на зачет.

– Вроде того.

Чтобы понять, как твои слова-паразиты раздражают окружающих полезно иногда их услышать из чужих уст. Меня аж передернуло, когда я услышал это неопределенное «вроде того» от Любы.

– Тогда можно было не приезжать, просто позвонить в приемный покой.

– А я так сначала и сделала. Но там сказали, что ты действительно в больнице и я решила тебя проведать.

– Спасибо, но это не обязательно.

Люба покачала головой:

– Обязательно. Я просто знаю, что здесь плохо кормят. Моя мама прошлой зимой была в этом гостеприимном месте. Поэтому я привезла тебе кое-что из продуктов. Извини, что в кулинарии купила, а не сама приготовила, но времени не было. Зачеты, знаешь ли. А то думаю, Наташа твоя вряд ли что-то привезет, она-то не знает, что сюда нужно каждый день тормозки таскать, да и не до того ей, учиться надо. А так хоть на пару дней хватит.

– Спасибо, – выдавил я из себя.

– Кушай на здоровье, поправляйся. На счет зачета не беспокойся, я тебе его поставила автоматом. Думаю, что культурологию ты изучил отлично и стал по-настоящему культурным человеком. Так что свой зачет получил совершенно заслуженно. Можешь даже меня не благодарить, я просто была объективной. Мне вообще понравилось работать с вашим потоком, ребята все грамотные, начитанные. Даже если в чем-то не очень порядочные, то в остальном очень способные. Всем с удовольствием поставила зачеты. Только одному человеку не поставила, – выделила она небольшой паузой последнюю фразу.

Я слушал и только кивал, говорить мне было тяжело, перед глазами время от времени проплывал туман.

– Тебе не интересно, кто это? – спросила Люба.

Я не знаю, было мне интересно или нет, я уже не соображал. Перед глазами все поплыло, и я начал куда-то проваливаться, я хотел попросить глоток воды, но не успел, меня накрыла темнота.

Горький обжигающий запах аммиака вернул меня назад в реальность. Я лежал в полный рост на той же скамейке. Надо мной махала ваткой медсестра с вахты.

– Что, кавалер, эмоции переполнили? – спросила она. – Ничего страшного, полежи минутку и иди в палату, будем давление измерять.

Люба стояла рядом с ней, глаза ее бегали, выдавая волнение.

– Что ж ты, Алехин, меня все время пугаешь? – сказала она.

Я видел, что она не знает как себя повести. Она волнуется и в тоже время старается не показать вида, что переживает; пытается держаться строго, но боится переиграть. Ей сейчас не позавидуешь. Я должен понять, что коль она сюда приехала, это означает, что она все еще не равнодушна ко мне. Она не должна сейчас показывать своих чувств и в то же время оставаться совсем равнодушной она не может.

– Девушка, вам лучше уйти, – обратилась медсестра к ней.

Люба, возможно, именно этого и ждала. Она не знала, как выйти из разговора, выйти из этой ситуации. И задерживаться не хотелось, и оставить в таком непонятном положении вроде бы нельзя. А здесь предоставлялся такой удобный случай.

– Да-да, я уже ухожу. Пакет с едой возле скамейки, – указала она куда-то в сторону моих ног. – Выздоравливай, Костя.

– Ты придешь еще? – спросил я.

Люба неопределенно пожала плечами:

– А надо?

– Конечно, надо.

– Эх, Алехин, Алехин, – сказала она и развернувшись пошла к выходу.

Медсестра помогла мне подняться. Даже взяла пакет с тормозком, несмотря на мои протесты.

– Невеста твоя? – спросила она.

– Вроде того, – не задумываясь, ляпнул я. И самому стало противно от этой фразы, уже во второй раз за короткое время.