Дорогами Судьбы

– Когда Гномик пытался меня завербовать на ее должность, то говорил, что деканат решает все проблемы старосты потока по учебе. Не думаю, будто что-то поменялось.

– И что ты этим хочешь сказать? – спросил Игорь.

– Наталье Сергеевне нужно не конспект зубрить, а идти к Гномику. И кроме тебя эту идею ей никто не может донести.

– Это плохая идея. Она никогда не согласится просить у него помощи. Гордость не позволит. Да и быть у него в должниках тоже не лучшая перспектива, я думаю ты это тоже понимаешь.

– А еще я понимаю, что без помощи нашего замдекана ей не видать зачета. Кстати о птичках, как ты говоришь. Я взял справку, отдай ее, пожалуйста, в деканат. Насколько я понимаю, мне должны разрешить продлить сессию.

– Отдам, конечно.

Я сходил за справкой, а когда вернулся Игорь сидел сосредоточенный и напряженный. Он молча сунул бумажку в карман, посмотрел на меня искоса и сказал:

– Костя, ты меня извини, конечно, но мне придется вмешаться.

– Что значит вмешаться, во что вмешаться? – не понял я.

– Я понял, что мне придется поговорить с Любовь Васильевной, – отчеканил он в ответ. – Мне надоело смотреть, как двое моих лучших друзей страдают.

– И как ты себе это представляешь? Думаешь, она станет тебя слушать. Она не будет воспринимать твои слова в серьез. Извини, конечно.

– Тогда я попрошу Ирэн поговорить с ней.

Я тяжело вздохнул. Благородные порывы моего друга меня трогали, но идеи у него были утопичными, как ни крути. Что может объяснить иностранка, едва изъясняющаяся по-русски, обиженной женщине. Как это будет выглядеть? Более нелепой ситуации и не представить. Нет, справлюсь как-нибудь сам.

Но Игорю его идея понравилась, и он уже развивал свою мысль дальше:

– Ты же говорил, что Любовь Васильевна прекрасно говорит по-английски. Это хорошо. Это просто отличный шанс покончить с этой историей. Ирэн с ней поговорит, она знает что сказать, а Любовь Васильевна вряд ли сможет отказать ей.

– Откуда такая уверенность?

– Не знаю. Просто мне так хочется. А если я чего-то хочу, то оно непременно сбывается. Главное верить, и все получится. Вот увидишь.

– Очень надеюсь.

Игорь был серьезен и всем видом показывал, что сомневаться в его словах не стоит.

– Забыл спросить самое главное, – сказал он после небольшой паузы. – Может быть, тебе что-то надо привезти или купить?

– Я бы не отказался от домашних котлет или хотя бы палочки колбасы, – ответил я.

Пока мой сосед переваривал сказанное, я рассмеялся:

– Пошутил я. Мяса тут, конечно, не дают, но пережить можно. Я-то понимаю, что денег у тебя все равно нет.

– Я могу банк ограбить, чего для друга не сделаешь.

– Даже не думай. Лучше привези мне конспекты, они все в моей тумбочке лежат. А то смотрю, что не успею к сессии подготовиться.

– Завтра привезу. И колбасы могу купить.

– Богатым стал?

– Ирэн продала еще одну картину вчера. Она говорит, что никогда раньше такого не было. Две картины за одну неделю – это невероятное везение. Она считает, что это я приношу ей удачу.

– Поздравляю, ты стал талисманом, как олимпийский мишка.

– А вот не надо завидовать, – усмехнулся Игорь. – Ты можешь не верить, но я думаю, что у Ирэн началась в жизни белая полоса. Оно звучит нелепо, но это факт. Поэтому я и говорю, что у нее получится плодотворно поговорить с Любовь Васильевной.

– Слушаю тебя и не могу понять, что ты такой суеверный на физфаке делаешь?

Игорь засмеялся:

– Я же тебе говорил, что самое важное место в физике занимает эксперимент.