Дорогами Судьбы

– Я рассказала про вас Надежде Георгиевне, и она выписала вам направление в больницу.

– Отлично. А кто такая Надежда Георгиевна?

– Ваш участковый врач.

– А вы тогда кто?

– Я у нее стажируюсь. Она сказала, что вам нужно срочно в инфекционку. Подозрение на воспаление легких.

– Я в больницу не поеду. У меня сессия началась.

– Поедите, если вам дорога ваша жизнь.

– Девушка, давайте без этого пафоса.

– Это не пафос, а суровая реальность. Я бы на вашем месте не хорохорилась, а собрала вещи, и поспешила в больницу. Чем раньше начнете лечиться, тем скорее попадете на свою сессию.

– Я не дойду, – честно признался я. – Сил нет.

– Тогда вызывайте «скорую».

– Зачем «скорую», я же не умираю. А вдруг кому-то нужнее.

– Ладно, если вы такой честный, я сама вызову вам машину, а вы пока собирайтесь и спускайтесь вниз.

Собирать мне было нечего, я сунул в свой рюкзак смену белья, пару носков и полотенце. Больше все рано брать нечего. В больницу мне ужасно не хотелось. Я с детства боялся попасть в больницу. Я знал о ней только гадости – там колют уколы, ставят капельницы и вообще делают с тобой что хотят. Бр-р. Представить страшно, что это будут делать со мной. Я всю жизнь надеялся избежать подобной участи, но вот это произошло и со мной.

Я одел верхнюю одежду и спустился в холл. Там наш комендант что-то возбужденно рассказывал молоденькой врачихе, активно жестикулируя.

– Что, Алехин, догулялся? – спросил он, увидев меня.

– Вроде того, – ответил я и поехал в больницу.

***

– Алехин, просыпайся, к тебе пришли, – меня кто-то тряс за плечо.

Я открыл глаза и увидел медсестру – пожилую женщину в белоснежном халате и с грустными добрыми глазами.

– Кто пришел? – поинтересовался я.

– Девушка какая-то. Давай-давай, поторапливайся, через полчаса прием посетителей заканчивается. Закрываем отделение на ключ и никого больше не пускаем.

– Уже бегу.

Я поднялся со скрипучей кровати и под завистливыми взглядами моих новых соседей потопал к двери. В палате кроме меня было еще пять человек, в основном молодые ребята моего возраста или немного постарше. Все попали сюда с подозрением на пневмонию, и все мечтали отсюда побыстрее убежать по домам. В нашей палате горела одна шестидесятиваттная лампочка, под которой невозможно было ничего почитать. Поэтому главным развлечение было радио, которое целый день напролет передавало веселые новогодние песни, от которых на душе становилось тоскливо.

В больнице царило межпраздничное настроение. Врача, который должен был меня лечить, сегодня не было. Говорят, он отпросился еще тридцатого, чтобы смотаться на выходные к родственникам в Читу, но немного задержался. Меня уверили, что завтра он непременно должен появиться. Медсестры же по отработанной годами схеме отправили меня сначала на рентген, результат которого должен быть готов только завтра, потом поставили капельницу с каким-то антибиотиком, от которого я вырубился. Такое вот серьезное лечение, лучше бы я остался в общаге.

В коридоре усталая санитарка драила полы, я прошел по-над самой стеночкой, чем заслужил от нее хорошие слова:

– Хоть один нормальный нашелся. А то ходят тут и топчут, ходят и топчут, изверги!

Не знаю, какой гадостью меня накачали, но состояние мое ничуть не улучшилось. Меня все также покачивало, когда я шел, и голова совсем не хотела соображать. Навстречу мне по коридору шли такие же пациенты, как и я. С серыми небритыми физиономиями и запавшими глазами. Некоторые выглядели посвежее, но таких были единицы. В руках они несли сумки и пакеты с передачками. Как мне уже успели рассказать, кормили здесь не ахти, и поэтому всех подкармливали родственники. Я, конечно, не мог и рассчитывать на такое. Кому я тут нужен. Я и не надеялся, что Игорь или Наталья Сергеевна навестят меня, тем более с тормозком. Поэтому мне сразу стало интересно, кто же решил ко мне наведаться. Раз сказали, что девушка, значит, это Наталья Сергеевна, кто же еще. Вот уж не ожидал от нее такой заботы.

На выходе из отделения еще одна медсестра с добрыми глазами предупредила:

– Спиртное и скоропортящиеся продукты в отделение не нести.

Я кивнул и открыл большую застекленную дверь, за ней располагался предбанник, по периметру которого были расставлены длинные скамейки. На них сидели и пациенты и посетители, которых за порог отделения категорически не впускали. Людей было много, и я даже немного растерялся, потому что никак не мог увидеть среди них Наталью Сергеевну.

Но меня ждал сюрприз. На одной из скамеек сидела Люба, она что-то перекладывала из одной сумки в другую и меня сразу не заметила. Я подошел и сел рядом. Ко мне снова вернулось ощущение умиротворения и спокойствия. Сердце радостно забилось. Ну, слава Богу! Она пришла, значит, не злится на меня или по крайней мере, переживает за меня. А коль переживает, значит не все еще потеряно в наших отношениях. Может быть, и про Наталью Сергеевну она сейчас не вспомнит.

– Привет, – сказал я.

Она посмотрела на меня, и я понял, что рано праздную победу. Взгляд у нее был другой, не тот к которому я привык. Холодный, спокойный, сосредоточенный.