Дороги авантюристов, или Загадочная яхта лорда Гленарвана

Вождь не купился: ты кого обмануть-то хотел, дурилка картонная? Я ж тебя до донышка вижу, у тебя ж на лбу пропечатано, что это жена твоя! — и пальцем на леди Элен указывает.

А рядом другой вождь стоял, не меньше рангом, по имени Кара-Тете. В гости заскочил по-соседски, или по делам каким. Так он руку на плечо леди положил, и коллегу поправил: не, говорит, это моя жена.

Тут в голове у Гленарвана что-то щелкнуло. Вспомнил, что ему говорили, отдавая револьвер, в каком случае его в ход пустить надлежит.

Случай был самый тот.

Но…

16 мБ…

В кого надо стрелять, Гленарван позабыл. Пальнул в Кара-Тете и уложил наповал. Стрелять лорд умел хорошо, не отнимешь.

Если же Гленарван убил вождя не по причине своего скудоумия и перегруженной оперативной памяти, а вполне осознанно, то это гораздо хуже. Всё его хваленое благородство тогда весьма и весьма тускнеет. Даже если Кара-Тете не шутковал и всерьез положил глаз на Элен Гленарван, даже если бы выкупил ее у Кай-Куму и взял в жены, — что с того? Быть женой вождя хуже, чем умереть мучительной смертью, потом быть сожранной и украсить головой еще один кол ограды?

Гленарван посчитал, что хуже.

Пусть ты лучше сдохнешь, любимая, но сдохнешь моей женой. Вот она, гнилая собственническая суть британских лордов. Фу таким мужем быть.

Илл.54. Богатая коллекция голов, собранная вождем Кай-Куму на кольях па. Лорд Гленарван считал, что голова блондинки с голубыми глазами будет смотреться там гораздо уместнее, чем сама блондинка в роли жены вождя-маори.

Впрочем, шансы пожить еще у леди Элен оставались. Молодая, симпатичная, не рожавшая… Могла приглянуться кому-то другому из маорийской элиты. Револьвер у ревнивого мужа-собственника, разумеется, тут же отобрали, решать за супругу он уже не смог бы.

Пленников заперли в местном аналоге тюрьмы, приставили охрану, и они вдруг обнаружили, что Паганеля и Роберта Гранта с ними нет. Куда подевались? В другое узилище переведены? Или сразу на кухню отправлены? Охранники делали вид, что вопросов не понимают.

Позже выяснилось, что Роберт сбежал. Воспользовался суматохой и ускользнул из па. Несколько дней бродил вокруг, придумывая, как бы помочь друзьям. И придумал: украл в туземной хижине нож, прокопал им подземный ход в «тюрьму», — и все путешественники благополучно сбежали этим ходом.

А вскоре воссоединились с Паганелем. Он, оказывается, тоже сбежал. Сам по себе, автономно от Роберта.

Воля ваша, но этот каскад удачных побегов ни малейшего доверия не вызывает. Если бы от маори так легко сбегали, с ними можно было бы успешно воевать мухобойками и сачками для бабочек. Нет, вот серьезно: одна из лучших в мире армий двадцать лет ничего не могла сделать с людьми, которые при звуке выстрела бросают свои посты, бегут взглянуть, что случилось, — и тем самым позволяют пленникам спокойненько покидать охраняемый форт? Вы снова бредите, мсье Жюль Верн.

Паганель, согласно официальной версии, после побега немедленно попал в руки к другим маорийцам, лояльным и дружественным. Пожил у них, побратался с вождем, и даже заполучил роскошнейшую татуировку на все тело (и долго скрывал от друзей факт ее существования), а потом решил, что загостился, и по-английски ускользнул из почетного плена.

Разумеется, на самом деле все происходило совсем не так. В тексте достаточно намеков на истинное развитие событий.

Во-первых, Жюль Верн открытым текстом говорит, что между маорийскими вождями Кара-Тете и Кай-Куму пробежала черная кошка:

«Однако наблюдательный человек понял бы, что между этими двумя вождями существует соперничество. От внимания майора не ускользнуло, что влияние, которым пользовался Кара-Тете, возбуждало недобрые чувства в Кай-Куму. Оба стояли во главе крупных племен, населявших берега Уаикато, и оба обладали равной властью. И хотя Кай-Куму улыбался во время этого разговора, глаза его выражали глубокую неприязнь».

И тут вдруг ревнивец Гленарван устраняет соперника Кай-Куму. И вот что происходит дальше:

«Револьвер вырвали из рук Гленарвана. Кай-Куму бросил на него странный взгляд. Затем, прикрыв одной рукой убийцу, он поднял другую, сдерживая толпу, готовую ринуться на "проклятых пакекас".

И он громовым голосом крикнул:

— Табу! Табу!

При этих словах толпа дикарей разом замерла перед Гленарваном и его товарищами, словно их поразила какая-то сверхъестественная сила».

Что означал «странный взгляд» Кай-Куму?

Как представляется, означал этот взгляд примерно следующее: «Парень, за свой удачный выстрел ты заслужил медаль "За боевые заслуги" и нагрудный знак "Ворошиловский стрелок" в придачу. Но, извини, наградить я тебя не могу. И отпустить не могу. Люди не поймут. У нас тут, знаешь ли, кровная месть процветает, и становиться кровником для всех родичей Кара-Тете мне резона нет. Поэтому я похороню его по высшему разряду, тебя же приговорю к смерти. А вот дальше все зависит только от тебя…»