Дороги души: Неизреченное познание

Конечно, полный образ темной эмпатии гораздо сложнее, он включает в себя единый узор, состоящий из очень многих деталей, которые описывают многие жизненные ситуации и представления о них. Но главный образный смысл эмпатии героев данного подвида – именно таков. А вот этот герой должен эмоционально проводить по усам. Только так. В отличие от светлого героя пятого подвида, который исследует гармоничные варианты представлений, изменчивые, лучше всего подходящие в данной ситуации, согласно высшему смыслу. А если кто-то не хочет подавать, прислуживать и восторгаться образом? Что ж, его нужно насильно приобщить именно к этому рисунку причастности. И в этом темному герою поможет весь веер добротностей в опеке. А так как они же являются веером житейских совершенств, то такой герой часто бывает похож не на классический образ разбойника (в земной культуре), а на грабителя, внезапно возникающего из тени, использующего житейские совершенства для достижения нужных целей. Добротные клинки, крепкие доспехи, внезапный удар и так далее. Этакий мирской ниндзя. Поэтому выражение лиц темных героев пятого подвида на этапе экспансии бывает настолько характерно, что зачастую может быть легко узнаваемо и без особых возможностей тонкого восприятия: добровольно житейские нормы герой не соблюдает, ибо он не следует высшему смыслу, который бы эти нормы продиктовал. Значит, он считает, что ему все можно. А в самом начале экспансии блокировки могут быть минимальны и эта иллюзия у него сохраняется. Поэтому зачастую энергетика такого героя и выражение лица, и мимика полна нечестивой радостной борзоты. А расшифровывается такое выражение лица очень просто – герой задумал житейские совершенства, против которых, как он уверен – окружающие не выстоят, будут вынуждены подчиниться его рисунку причастности. И герой, считая на этапе экспансии всех окружающих тюфяками, уверен, что никто не справится с его житейским совершенством. Этому-то он и радуется, ведь раз никто не справится, значит, он-то все сможет своим совершенством и т.д. Есть клип, очень хорошо показывающий такого героя. Певица Валерия, клип «Володя». Персонаж, шагающий рядом с девушкой в голубом платье – и есть такой герой.

Зачастую желание разрушить причастности других и экспансировать свою проявляется буквально в каждой мелочи. Герой пятого подвида подает девушке что-то через диван, хитро улыбаясь, и стараясь проделать все так, чтобы девушка потеряла равновесие, проехавшись по дивану, показав окружающим, какая она неуклюжая неудачница, а сам герой, конечно же, примет самую выгодную позу.

Как-то раз вечером сижу на пляже – готовится гонка яхт. И вдруг замечаю: скрытной тенью, сгорбившись, чуть ли не хихикая на ходу от полноты житейского превосходства – двигается тень. Темный герой хочет ослабить гайки у соперников. Достаточно лишь взглянуть на скрытные особенности техничного передвижения тени, чтобы понять – это темный герой пятого подвида. «Ах вы так? А мы вот так! И вы будете вынуждены играть мою скрипку, мой рисунок судьбы, где именно моя причастность – в центре мироздания». Образно говоря, добротный шлем – лишь у самого героя, картинно развернувшегося в седле. А другие ему должны подставить свои добротные спины, чтобы помочь причаститься к «своему».

Однако постепенно герой начинает замечать – что-то идет не так.

«Ваш нож длиннее установленного предела. Это холодное оружие! ».

«У вас на руках излишек золотых монет, подтвердите их происхождение».

Облава по ресторанам.

«Покажи руки, быстро!».

«А ну в машину!» И машина что-то не похожа на вольную палубу. Там сидят шофера в погонах.

«Подпишите протокол допроса о нарушении общественного порядка».

Герой сталкивается с нормами причастности, которые ограничивают корыстные жизненные блага, и весь веер темного житейского совершенства.

Герой начинает сохранять имеющийся масштаб и хитрить.

Мелочные, все более деградирующие попытки отстоять свое житейское совершенство, на которые накладываются опасения перед нормами, несущими высший смысл, плюс опасения перед другими такими же темными героями, кто считает территорию как раз своей, и все более деградирующие представления о причастности. «Лимончики на балкончике. Дама белая, а шуба ценная. А тут мы раз приехали, погрузили весь ходовой товар – и быстро уехали. Начальник, начальничек! Ну отпусти, отпустиии!».