Дороги в горах

— Значит, на свои ноги становишься? Хорошо, сынок… Знаешь, дочка Марфы Сидоровны приехала из города. Перед вечером ее повстречал. Не поступила в институт. Шибко расстроилась. Хорошая девушка, сердце у нее, как весеннее солнце, однако. Сам подумай, разве девушка с холодным сердцем скажет старику: «Дай постираю твою рубашку?» А она сказала, когда на стойбище жили. Ты понимай, что говорю, не маленький теперь. Такую девушку упустить — счастье потерять, ага…

Колька чувствовал, как у него горят уши. «Не сказал ли отец что Клаве? Он может».

Эта мысль пришла в голову и теперь, когда он увидел Клаву. Колька хотел свернуть в первый попавшийся двор, но Клава уже заметила его.

— Коля!

Девушка старалась держаться как можно беспечнее, хотя в душе чувствовала себя очень неудобно. Она рада была бы встрече со школьным товарищем, но только не теперь. Вот если бы она поступила в институт… Поспешно подавив невольный вздох, Клава улыбнулась и заговорила быстро-быстро, стараясь опередить Кольку в расспросах.

— Где ты пропадаешь? Ведь мы с лета не виделись. Помнишь, купались? Ты, говорят, настоящим механизатором стал?

Колька смущенно хмыкнул:

— Да нет, какой из меня еще механизатор.

— Ну как же? На комбайне работал.

— Штурвалил. Всего полмесяца. Понимаешь, Клава, прицепные комбайны не идут в нашей местности: громоздки. Даже самоходные…

Клава успокоилась: Колька сел на любимого конька и теперь не скоро остановится. Но она ошиблась. Колька замолчал, переступил с ноги на ногу и несмело спросил:

— А у тебя как дела, Клава?

— Да так… Плохо… По конкурсу не прошла. Теперь вот как неприкаянная.

— Понимаешь, Клава, я ведь тоже думал пойти в сельскохозяйственный, на факультет механизации. Потом… В общем, Андрей и еще один механик рассоветовали. Говорят, учиться с твоими годами не опоздаешь.

Колька рассмеялся, отчего глаза у него стали похожи на щелки, а скуластое лицо округлилось.

«Ой, Колька, какой ты смешной и хороший», — подумала Клава и тоже от души рассмеялась.

— Коля, а помнишь, как мы чуть не утонули?

— Это когда? А… как же… Конечно, помню… Ты домой, Клава? Пойдем, провожу.

И они пошли, вспоминая недавнюю школьную жизнь и друзей. Невысокий, коренастый Колька уверенно ступал своими чуть кривыми ногами. Тоненькая, стройная Клава шагала легко, приподымаясь на носки.

— Клава, сегодня танцы. Сходим?

Клава с удивлением вскинула на Кольку глаза. До танцев ли ей теперь? Но тут же подумала: «А почему бы и не сходить? Что я, старуха, что ли?»

— Пожалуй, можно, — неуверенно сказала она.

— Конечно, можно, — обрадовался Колька. — Обязательно приходи. Хорошо?

Клава надела лучшее платье, туфли, сложила короной черные косы. Осмотрев себя в зеркало, осталась довольна. Вот бы Игорь увидел. Что он теперь делает? Наверное, и не вспоминает о ней. Хотя бы написал… «Ну и пусть… Не очень нужен. Пойду и буду веселиться. В институте девушек много… Нечего думать…»

Увидев освещенные окна Дома культуры, в которых мелькали тени танцующих, Клава заволновалась.

В фойе толпились незнакомые парни. Они громко хохотали и, увидев Клаву, с откровенным любопытством повернулись к ней. Клава, вскинув голову, прошла в зал. От яркого света и танцующих пар у нее зарябило в глазах. Клава не успела прийти в себя, оглядеться, как к ней подошел Колька. Он ничего не сказал, а только крепко сжал ее руку. В темно-синем костюме и галстуке он казался солиднее, но явно робел: то и дело передергивал плечами, крутил головой.

Оркестр заиграл вальс.

— Станцуем? — предложил Колька.

Клава утвердительно кивнула и положила ему на плечо смуглую, обнаженную до локтя руку. Как только они закружились, Клава забыла обо всем на свете, даже о себе. Ее лицо разрумянилось, глаза, полуприкрытые черными ресницами, заблестели…

Не успела Клава присесть и обмахнуть платочком разгоревшееся лицо — к ней подошел завмаг Иванов. Почтительно склоняясь, просто, как давно знакомый, сказал:

— Клава, бронирую вас на следующий танец.

— Я… — Клава больше ничего сказать не успела: она оказалась в крепких объятиях Нины Грачевой. Нина будто с потолка свалилась. В мгновение забросала Клаву бесчисленными вопросами:

— Ну, как ты живешь? Не устроилась в институт? А Игорь? Он поступил, учится? Мы, кажется, сто лет не видались. — Нина, не добившись от Клавы вразумительных ответов, принялась рассказывать о себе. Она тоже не устроилась в институт. Чуть не полдня ревела, а потом махнула рукой. Какие еще годы, успеется… Надо повеселиться, а то поздно будет.

— Толька, что ты таращишь глаза? — неожиданно прервавшись, спросила она Иванова.

Тот осклабился, шаркнул ногой:

— Пригласил Клаву на танец. Я жду, Клава.

Нина с лукавой усмешкой погрозила ему пальцем.

— Глаза разгорелись? Знаю… Дай нам поговорить.

Анатолий неохотно отошел, а Нина с ужимками и смешками рассказала, как приходила к ним Феоктиста Антоновна.

— Ей ужасно хочется, чтобы Игорь и я поженились. Прямо так и сказала маме. А та, конечно, нахмурилась. Знаешь ведь, какая она… Сейчас ей не нравится, что я сижу дома. Странные эти старики. Правда? Во всякое дело нос суют…