В 1975 году правым удалось нанести Городскому университету Нью-Йорка ответный удар. Разразившийся в городе налоговый кризис, который стал одним из поворотных событий десятилетия, ознаменовал собой отход государства от политики финансирования социальных программ, нацеленных на помощь рабочему классу, и переход к неолиберальным реформам, которые мы наблюдаем и по сей день. Как гласила печально известная газетная передовица, президент Джеральд Форд предложил Нью-Йорку «сдохнуть»[514], предоставив городским властям возможность самим решать проблему нехватки бюджетных средств. Как следствие, они начали серьезно сокращать расходы на социальное обеспечение и проводить политику «максимального благоприятствования» бизнесу. Одной из первых жертв стало бесплатное обучение в Городском университете Нью-Йорка, всего за несколько лет до этого открывшего двери для студентов из рабочего класса. Держатели облигаций[515] должны были по ним расплатиться; студентам же пришлось либо взять кредит на учебу, либо, что было более распространенным вариантом, уйти из университета. Профсоюз попытался добиться сохранения гарантий для работников университета, но не смог предотвратить ни введения платы за обучение, ни увольнения сотен молодых преподавателей, только недавно принятых на работу на волне расширения университета[516].
В каком-то смысле помощник Рейгана был прав. Протесты 1960-х – начала 1970-х годов, на короткое время сделавшие Городской университет Нью-Йорка открытым для всех абитуриентов и всколыхнувшие многие другие высшие учебные заведения США, отчасти были вызваны появлением новой образованной социальной группы, которая не желала довольствоваться возможностью устроиться на хорошую работу после окончания учебы. Студенты и выпускники университетов, как и активисты эры прогрессивизма, хотели изменить мир, но, в отличие от своих предшественников, собирались сделать это революционным путем. Анджела Дэвис стала одной из первых мишеней для реакционеров: Рейган попытался добиться ее увольнения с должности преподавателя Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Дэвис, имевшая докторскую степень и блестящий послужной список, была членом Коммунистической партии и поддерживала связь с «Черными пантерами»[517]. Рейган добился ее увольнения, послав академическую свободу ко всем чертям. Охота на ведьм в стенах высших учебных заведений началась еще во времена маккартизма, но теперь государству было проще урéзать финансирование университетов, чем добиваться увольнения неугодных преподавателей. Как пишут Аарон Бэйди и Майк Концал в журнале Dissent, кампания против Калифорнийского университета стала пробой сил для рейганизма: «Студенты Калифорнийского университета стали первыми „лодырями“, которых [Рейган] лишил доступа к социальным благам»[518].
В свою очередь, преподаватели британских университетов стали мишенью для Маргарет Тэтчер. В 1988 году правительство Тэтчер изменило условия продления контракта с преподавателями, осуществив, говоря словами одного исследователя, «одно из самых радикальных преобразований в сфере назначения на академические позиции». Утверждалось, что реформа призвана уменьшить разрыв между престижными университетами с богатой историей и недавно созданными высшими учебными заведениями, а также «усилить контроль» над преподавателями – иначе говоря, дать университетской администрации возможность при необходимости легко уволить неугодных. Обосновывая свои действия, реформаторы приводили тот же довод, что звучит каждый раз, когда речь заходит о лишении работников гарантий занятости: необходимо избавиться от «балласта» в виде преподавателей с постоянными контрактами, не соответствующих международным академическим стандартам. Один из преподавателей Лондонской школы экономики, до этого поддерживавший политику Тэтчер, заявил репортерам, что это решение «превратит британские университеты во второсортные учебные заведения» и что от реформ выиграют самые прибыльные образовательные программы, а финансирование гуманитарных факультетов будет урезано. Подобные заявления с тех пор звучали неоднократно[519].