Дорогие коллеги. Как любимая работа портит нам жизнь

Вопрос об условиях труда работников университета тесно связан с вопросом о том, для чего нужно высшее образование. Если высшее образование, как требовали студенты в 1960-е годы, должно быть доступным для всех и давать людям возможность узнавать новое и бросать вызов устоявшимся представлениям, то системе следует поддерживать и поощрять преподавателей, открытых для интеллектуальных вызовов. Однако если университет – это всего лишь машина по выдаче дипломов, а дипломы – товар, который студенты приобретают на рынке образования, то вполне логично, что у преподавателей становится все меньше времени и возможностей для интеллектуального развития. Как отмечает политический теоретик Джеймс Кэрнс, задача «университета в режиме жесткой экономии» заключается в том, чтобы «приучить к бесправию» не только студентов, но и преподавателей[538].

Возможно, лучшим примером деквалификации и депрофессионализации при одновременной корпоративизации высшего образования служат частные колледжи. Социолог Тресси Макмиллан Коттом в книге «Низшее образование» («Lower Ed») препарирует индустрию частных колледжей, указывая на то, что ее появление стало закономерным следствием «проповеди образования»[539] и неолиберального поворота. Исследовательница отмечает, что в 1960-е годы повышение спроса на высшее образование привело к увеличению числа государственных университетов. Однако сейчас, когда государство сокращает финансирование образовательной системы, а в условиях экономической стагнации университетские дипломы приобретают все большую ценность, за дело берутся коммерческие организации. В частных колледжах большее внимание уделяется численности студентов, а не уровню преподавания, не говоря уже об исследовательской деятельности. Предметы остаются теми же, но преподаватели постоянно меняются: текучка кадров в частных колледжах даже выше, чем в обычных университетах, где работают внештатники[540].

В 2013 году Эренрайхи провели новое исследование профессионально-менеджериального класса и пришли к выводу, что он находится в процессе распада. В докладе под названием «Смерть мечты яппи: взлет и падение профессионально-менеджериального класса» («The Death of a Yuppie Dream: The Rise and Fall of the Professional-Managerial Class») они зафиксировали «катастрофический упадок» многих профессий, проанализированных ими в оригинальном исследовании: «В такой ситуации необходимо задаться вопросом: имеет ли смысл продолжать использовать понятие „профессионально-менеджериальный класс“, подразумевая под этим группу людей с особыми устремлениями и общими классовыми интересами?» Эренрайхи прогнозировали, что замена преподавателей с постоянными контрактами внештатниками с низкими зарплатами и концентрация власти в руках университетских администраторов нанесут серьезный удар по привилегиям рассматриваемого класса. Кроме того, самовоспроизводство профессионально-менеджериального класса осложняется из-за того, что стоимость высшего образования растет в восемь раз быстрее, чем уровень зарплат. В 2020 году обучение в университете стоило на 1410,83 % больше, чем в тот период, когда Эренрайхи проводили свое первое исследование. Поэтому те, у кого есть такая возможность, уходят из университетов и идут «на службу капиталу» – например, становятся финансовыми аналитиками. Те, у кого нет такой возможности, устраиваются внештатными преподавателями, идут в сферу услуг или совмещают оба этих варианта. В 2019 году Барбара Эренрайх объясняла в интервью: «Я считаю, что с профессионально-менеджериальным классом, если не брать в расчет его высшее управленческое звено, сейчас происходит то же самое, что ранее произошло с рабочим классом („синими воротничками“) в результате деиндустриализации». Иначе говоря, вместо профессионально-менеджериального класса у нас теперь есть две категории работников: менеджеры и все остальные[541].