Дорогие коллеги. Как любимая работа портит нам жизнь

Даже штатные преподаватели испытывают давление со стороны университетского руководства, которое заставляет их работать все больше и больше. Одна преподавательница пишет: «Мы живем в иллюзии того, что у нас нет начальников, а есть только дедлайны, которые мы сами себе поставили. Мы привыкли думать, что делаем все исключительно по собственной воле». После того как у нее начались проблемы со здоровьем из-за переутомления, она решила подсчитать все свои постоянные рабочие обязанности: «В осеннем семестре я вела два аспирантских курса. На моем факультете три программы, я руковожу одной из них. На этой программе преподают десять профессоров и учатся примерно пятьдесят студентов магистратуры и аспирантуры. Я вхожу в состав двух комитетов, один – на уровне факультета, второй – на уровне колледжа. Я написала шесть внутренних рецензий для нескольких ведущих в моей области научных журналов. В одном из них я работаю заместителем редактора. Я руководила написанием четырех докторских и двух магистерских диссертаций. Кроме того, участвовала в работе пятнадцати комиссий по делам аспирантов: я должна писать отзывы на работы и рекомендательные письма. Прошлой осенью я написала около сорока таких писем. Добавьте к этому нескончаемый поток мейлов, на которые нужно отвечать каждый день». Согласно описанию должности, 60 % своего рабочего времени эта преподавательница должна тратить на исследования, но откуда ей взять дополнительные часы в сутках? Небелые преподаватели, в особенности женщины, выполняют еще больше «невидимой работы», занимаясь «улучшением» университетской среды: от работы в составе комиссий по разнообразию до проведения дополнительных консультаций для небелых студентов. Такая невидимая работа отнимает у них время, мешая продвинуться по карьерной лестнице. Ко всему прочему в цифровую эру преподаватели также должны активно вести профили в социальных сетях. Макмиллан Коттом отмечает, что, как и в случае со всей остальной дополнительной работой, это бремя тяжелее всего ложится на чернокожих преподавательниц[544].

Внештатные преподаватели, занимающиеся профсоюзной деятельностью, часто отмечают, что они лучше образованы, чем представители «других» низкооплачиваемых профессий. Получается, что в их случае низкая зарплата – это нормально, но преподаватели, преодолевшие столько препятствий на пути к академической карьере, имеют право обладать всеми атрибутами среднего класса, к которым они так стремятся. Такой аргумент может показаться довольно коварным, но, как отмечает теоретик Ясмин Наир, тоже имеющая опыт преподавания без постоянного контракта, «мы можем воспользоваться этой возможностью, чтобы пересмотреть наши представления об академическом успехе и выработать новую систему представлений, которая позволяла бы каждому из нас заниматься тем, что ему нравится, не замыкаясь в рамках мифической борьбы за расширение прав и возможностей своего класса». Наир называет это «классовым шоком». Можно сказать, что такой шок – это симптом разложения профессионально-менеджериального класса, члены которого страдают от нисходящей мобильности или как минимум сталкиваются с трудностями при попытке повысить свой социальный статус. Представители этой группы, с таким трудом добившиеся места в среднем классе, начинают всячески препятствовать восходящей мобильности тех, кто находится ниже на социальной лестнице: преподаватели с постоянным контрактом игнорируют проблемы коллег-внештатников, аспиранты срывают забастовки, а сами внештатные преподаватели презрительно отзываются о работниках «других» профессий[545].