Дорогой Эван Хансен

И все же я готов длить ее, чтобы сохранить Зо. Так много она для меня значит. Она добрая, и прикольная, и забавная, и яркая, и страстная, и неуверенная в себе, и амбициозная, и веселая, и талантливая. У нее хороший голос и есть, что сказать, и ей интересно, что могу сказать я, даже если я просто трындю о птицах и деревьях. Она находит меня располагающим к себе. А мой стиль одежды клевым. Говорит, что у моей комнаты есть «мальчишеское обаяние». Она не против того, чтобы держать меня за потные руки. Она бросает мне вызовы. Заставляет дважды подумать, прежде чем сказать «Прошу прощения». Впихивает в меня какие-то новые суши-роллы, так что ем я теперь не только стандартную «калифорнию». Она хочет, чтобы на Хеллоуин мы были в «парных» костюмах. (Мы остановились на Бонни и Клайде; я уже купил фетровую шляпу.) Она внушает мне уверенность в себе, и я собираюсь начать водить. Она хочет знать обо мне все: где я живу, как выглядел в младенчестве, кто моя мама. Она даже беспокоится о моем будущем. Попыталась сделать так, чтобы ее родители заплатили за мое образование. Дело может кончиться тем, что мы с Зо окажемся в одном колледже. Нет причин, по которым мы не могли бы остаться вместе надолго. Я привык думать, что идея родственной души – самая неправдоподобная из всех идей, но, может, я был не прав. Наверное, это нечто такое, что находится за пределами нашего понимания, а Зо создана для меня. Она может стать моей женой. Я ради нее отрину все опасения по поводу брака, перестану обращать внимание на мрачную статистику разводов и пример собственных родителей. Нет на свете ничего такого, что бы я для нее не сделал.

И не только для нее. А еще и для Мерфи. Они дали мне так много. С открытой душой пригласили меня в свой дом и в свою жизнь. Их щедрость, и поддержка, и принятие поражают меня. Доверие и руководство Лэрри. Любовь Синтии. Ее объятия. Зо сама сказала мне, как сильно ее маме нравится, когда я рядом с ними. Как она «зациклена» на том, что я сделал. Как я привел с собой… Коннора.

Ложь. Не важно, что я говорю себе, я никогда не смогу избежать лжи. Если только не найду способ объяснить все это. Может, Мерфи поймут меня.

Но я снова и снова прокручиваю в своей голове то, как признаюсь во всем, ничего не оставляю недосказанным, и каждый раз прихожу к одному и тому же ужасающему выводу: все исчезнет. Я окажусь там, откуда начал. Без Мерфи. Без Зо. Без друзей. Не будет никого. Ничего. Один я.

И они тоже снова останутся одни. С той же самой пустотой. Без утешения. Без надежды. У них будто украдут облегчение, которое они чувствовали в течение нескольких недель. Они опять окажутся убитыми горем. Как и в первую нашу встречу. Прежде чем мы организовали сообщество отринутых душ. Прежде чем все изменилось к лучшему. Для всех нас.

Пришло время настроиться заново.

Сидя в кровати, посылаю Алане сообщение, в котором спрашиваю, может ли она ответить на мой видеозвонок. К счастью для меня, она всегда на связи. Непонятно, нуждается ли она во сне.

– Доброе утро, – говорю я, когда ее лицо появляется на экране.

– Да? – отзывается она, не позаботившись даже оторвать взгляд от стола.

– Алана, я оказался плохим со-президентом и прошу за это прощения. Ты была абсолютно права. Но я вернулся. И обещаю делать все, чтобы проект имел успех. – Потому что альтернатива просто ужасна.

– Слишком поздно, – отвечает Алана. – Я уже все поменяла.

К такой реакции я был не готов. Мне потребовалось какое-то время на то, чтобы очухаться.

– Ты все поменяла? Что это значит?

Она опускает ручку.

– Ты дал мне исключительно ясно понять, что тебе неинтересно участвовать в «Проекте Коннора».

– Но это не так. Клянусь. Я могу снять еще видео. Я могу писать в блог.

– Все это я могу делать сама.

– Это будет не то же самое, Алана. Люди хотят слышать меня. Я был его лучшим другом.

– Знаешь что, Эван? Я начинаю сомневаться в этом. Ты вечно твердишь, что вы были лучшими друзьями. Ты словно чертова заевшая пластинка. Но никто никогда не видел вас вместе. Никто не знал, что вы дружили.

Похоже, я сейчас потеряю сознание.

– Потому что это был секрет. Он не хотел, чтобы мы общались в школе.

– Мне знакома эта история, Эван, – говорит она, возвращаясь к работе за столом. – Мы все слышали ее бесчисленное количество раз.

– Но… ты же видела письма.

Алана чуть не смеется.

– Ты знаешь, как легко создать фальшивый ящик и отправить письма задним числом? А я знаю.

Моя грудь сжимается, мне становится трудно дышать. Пытаюсь протолкнуть в нее воздух, но мне его не хватает.

Алана замечает, какое у меня лицо, и в ней просыпается капля жалости.

– Послушай, Эван, «Проект Коннора» благодарен тебе за твой вклад в него, но, к сожалению, пришло время пойти разными дорогами. Я президент организации, которой надо срочно собрать, о, четырнадцать тысяч долларов, и, боюсь, я не могу тратить время попусту. До свидания.

– Алана! Подожди! Я докажу, что мы были друзьями.

Ее рука зависает над клавиатурой, но любопытство перевешивает:

– Как?

Сворачиваю окно чата и нахожу файл на своем компьютере.

– Вот, – говорю я, отправляя его.