Дорогой воспоминаний

— Так. Значит, я тогда тебя не затягивал, а наоборот вытянул из Хаоса. Почти смешно. Зато теперь понятно, почему было так больно. Но почему ты так быстро приняла Изменение? За неполную неделю.

Именно этот момент Масяныч выбрала для своего торжественного появления.

ГЛАВА 12. Пакуя чемоданы. Настя

— Кошка.

Чем его так удивила Маська? Вот он ее совсем не удивил, сиамка оглядела его с ног до головы, недовольно дернула хвостом и потрусила к мискам.

— Ты живешь с кошкой, — еще одна констатация факта, а потом вкрадчивый вопрос: — Давно?

— Больше пяти лет.

— Ну, тогда на одну загадку меньше, заодно понятно, почему первая метаморфоза такая сложная, первое обращение и сразу аркх’саашат[1].

— Стой. У меня голова уже идет кругом. Какой Хаос, аркх кто-то там, откуда ты знаешь про сны и равнину, что вообще происходит?!

— Собирайся. Нам нужно уходить.

— Уходить? Куда? Зачем?

Так, смотрю мой голос постепенно начинает вновь срываться на крик. Это заметил и Лаит и даже снизошел до некоторых ответов:

— Уходим в Междумирье. Затем, что скоро полночь и даже без лишних раздражителей ты вскоре опять обернешься. Хочешь повторения вчерашнего?

Видимо, что-то мелькнуло в моих глазах. Что-то что заставило его дернуть плечом.

— Вижу, что хочешь. Но это запрещено. Нельзя выпускать Зверя в этот мир. Последствия могут оказаться далеко не самыми приятными, и Созидающие будут более чем недовольны, если с этой вселенной что-то случится.

— А тебе, видимо, ничего не будет от моих когтей и клыков?

— Я смогу справиться с зарвавшейся кошкой.

И вновь эта гримаса призрения… Он что собачник? Кошек не любит? В груди вновь что-то заклокотало, что-то, грозящее вырваться новым рыком, а может быть даже парой клыков в чьей-то шее.

— Я все еще жду объяснений, ты обещал ответить на мои вопросы.

Памятник мне, за спокойствие и сдержанность.

Лаит передернул плечами и достал из пачки еще одну сигарету, закурил и бросил:

— Спрашивай, я буду отвечать пока тлеет табак.

Мило. Чертов выпендрежник. Итак, с чего бы начать?

— Кто ты?

— Лаит Изгнанник, твой Проводник.

— Проводник? Куда?

— К Храму.

— К Храму? Что за…

Но не успела я задать вопрос, как в голове вновь вспыхнул образ тех самых развалин. Или не развалин? Почему-то в новом видении Храм был иным, стены были целыми, возвышались незыблемыми глыбами мрамора над зеленой, сочной равниной. Никакого рва не было и в помине, и пахло вовсе не гнилью, и не запустением. Пахло… Свободой? Нет. Домом. Там пахло домом, чтобы это не значило.

— Лаит, кто я?

Мужчина одобрительно хмыкнул:

— Первый значимый вопрос. Ты Избранная.

— Избранная? И ты сейчас предложишь выбор между красной и синей пилюлей?

Что-то слишком часто я вспоминаю этот фильм, никак и правда весь мир иллюзия?

Лаит поморщился:

— Никакого выбора у тебя нет, ты пойдешь со мной, хочешь этого или нет.

— С чего такая уверенность? — тут же окрысилась я.

— С того, что этому миру ты не нужна, ты заноза на его теле, вокруг которой начинает нагнаиваться ткань. Ты или уйдешь со мной, или мир найдет способ от тебя избавиться.

Нестерпимо захотелось закурить. И выпить чего покрепче. А этот садист продолжил ввинчивать шурупы мне в мозг:

— Если не веришь мне, то попробуй вспомнить все странности, что с тобой вечно происходят. Ведь они происходят?

Всю мою гребанную жизнь. Вот только в последнее время степень чудесатости перешла все границы.

— Можешь не отвечать, я точно знаю, что твоя жизнь полна непонятного, того, что постоянно выбивается из рутины. А еще…

Лаит на секунду замолчал, затянулся особенно глубоко, выпустил колечко дыма и пробил контрольную дырку в моей несчастной голове:

— А еще ты до Бездны одинока. Почти всегда одна, у тебя никого нет — ни любимого, ни друзей, ни семьи.

— Неправда! У меня счастливая…

Этот гад громко рассмеялся, прерывая мой оправдательный бред:

— Только не продолжай. Твоя семья просто эталон — не видал более крепких и надежных уз.

Сколько насмешки, сколько иронии… И сколько чертовой правды. В этот момент я поняла, что возненавидела его до глубины души. Неистово, полно и навсегда. Нельзя, нельзя выплевывать такую правду и так — это все равно, что тыкать раскаленными прутьями в глаза, все равно, что вырывать ногти, ломать пальцы… Худшая пытка из возможных. От боли можно сбежать в небытие, куда сбежишь от правды?

Я предприняла последнюю попытку защититься:

— У меня есть Ксю…

Лаит пожал плечами:

— Даже у отщепенцев бывают друзья, тут ты права. Вот только как долго вы будете вместе? Хочешь скажу? Как только твоя Ксения наконец обретет свое место в этом поганом мире, она тут же про тебя забудет. Ну может не прямо сразу, но довольно скоро. Ее утянет в обычный круговорот — муж, ребенок, работа, еще один ребенок, карьера, счастливая старость. Все то, чего у тебя никогда не будет.

— У меня была шикарная работа!

Еще одно жалкое оправдание, и Лаит отмел его играючи:

— Ключевое слово — «была». Так же как был и жених. К работе, и к жениху ты ничего не чувствовала. Как и к родителям.

Каждое слово как удар, болезненный удар по и без того израненному «я».