Дорогой враг

Я вновь дам ей расслабиться, подожду, пока ее бдительность не ослабнет, а затем снова пойду в разведку. Это все, что я могу сделать. Надавить на нее, заставив поменять свои планы.

Ворча, я скатываюсь с кровати и направляюсь в душ. Саманта умудрилась испортить мне утро и оставить неприятное ощущение на душе. Но знаете, что самое безумное в моей ситуации? Я слышу, как Мейкон ходит по своей комнате, и оказываюсь в том же безвыходном положении, что и каждое утро, — волнуюсь перед встречей с ним.

* * *

В течение четырех недель после аварии Мейкон добровольно никуда не выходил. Ему постепенно становится лучше; синяк над глазом исчезает; порез над бровью заживает до еле заметного шрама, который делает его внешность более небрежной.

Он все еще ходит с тростью и в ортопедическом ботинке, зато с его запястья и ребер сняли гипс. Каждый день он занимается с Нортом, тренируясь по измененной программе.

Он начинает больше двигаться, отчего становится немного нервным. И вскоре говорит мне принять приглашение на благотворительный обед в субботу. Что прекрасно, поскольку я рада, что он выйдет из дома и вернется к жизни, вот только мне тоже придется идти. Это дневное мероприятие, а значит, что дресс-код довольно повседневный, но я все равно надела маленькое черное платье трапециевидного кроя и удобные каблуки. Когда я следую за Мейконом по красной дорожке, люди выкрикивают его имя, пока вспышки камер, напоминающие звездопад, ослепляют нас.

Норт сливается с толпой, его работа в качестве телохранителя не столь обязательна, поскольку на данном мероприятии есть своя охрана. Меня встречает Тимоти Ву — рекламный агент Мейкона. Его напористый энтузиазм утомляет меня за несколько секунд, но я должна сказать, что выглядит он просто прекрасно в костюме в тонкую полоску и с желтым галстуком в горошек.

Тимоти берет меня под свое крыло, и мы вместе отвечаем на вопросы прессы, записываем имена и вмешиваемся всякий раз, когда кто-то, кого он считает опасным, пытается подобраться слишком близко к Мейкону. Я быстро узнаю о мести и клевете со стороны прессы.

— Эта сука, — шипит Тимоти мне на ухо после того, как отмахнулся от женщины, пообещав встретиться с ней. — Она совершенно неправильно процитировала интервью Мейкона. Прозвучало так, будто он не благодарен «Темному замку» за свой успех.

Единственное, что я точно знаю о Мейконе, так это то, что он никогда не воспринимает свою работу как нечто само собой разумеющееся.

— Тогда почему ты назначил ей еще одну встречу? — спрашиваю я Тимоти.

Он слегка пожимает плечами.

— Ее журнал слишком популярен, чтобы игнорировать ее.

Это в значительной степени подводит итог всему. В этом бизнесе Мейкон — тщательно созданный и продуманный товар, продукт. Дело не в том, что он притворяется; его истинная природа все еще прорывается наружу — что делает его таким привлекательным, — однако складывается такое ощущение, будто между ним и всеми остальными выстроилась стеклянная стена. И перед нами предстает картина, а не настоящий человек.

И все присутствующие здесь такие же. Все они ходят в своих стеклянных ящиках, окутанных ложью. Я ненавижу это. Ненавижу, что мне приходится плестись позади, делая вид, будто самое важное в мире для меня — это имидж Мейкона и то, что люди думают о нем.

Я — шеф-повар, а не помощница. Я хочу научиться готовить лапшу в Гонконге, Токио и Шанхае. Я должна брать уроки по готовке воков с моим другом Сэмми в Пекине. Мы познакомились в кулинарной школе и обменялись электронными письмами, когда он устроился работать в роскошный ресторан отеля в Китае. Встретиться с ним было первым пунктом в моем путешествии.

Приглашение все еще в силе, но ожидание раздражает. Сообщения от Сэм тоже. Она скоро вернется. Отлично. Здорово.

Я скучаю по своей кухне, скучаю по ее ритму и динамике, когда мы с моими сотрудниками готовили важный ужин. Скучаю по ароматам вкусной еды, шипящей на горячих сковородках. Скучаю по сочетанию продуктов. Готовить для Мейкона сложно, потому что мне приходится готовить здоровую пищу, которая «настолько хороша на вкус», что он не осознает, что теряет. Пока я добилась успеха наполовину, поскольку мужчина хочет десерты, даже требует их.

Сидя рядом с другими помощниками за столиком в задней части зала, я пытаюсь смириться с происходящим. Мне не следует жаловаться. Я сама подписалась на это, умоляя Мейкона дать мне шанс покрыть причиненный Сэм ущерб. И Мейкон оказался не таким придурком, каким я его себе представляла. Но это только лишь одна из проблем. Он мне нравится. Хотя нравится — это еще мягко сказано. Мое тело больше не принадлежит мне. Мейкон взял его под свой контроль, заставляя трепетать, возбуждаться, хотеть и нуждаться в нем. Во мне смешались легкомыслие и озабоченность.

Хуже всего то, что мой разум также не принадлежит мне. Я думаю о Мейконе перед сном и после пробуждения. И на этот раз мысли о Мейконе не беспокоят и не злят, а, наоборот, заставляют улыбнуться. Я вспоминаю его нелепые шутки, то, как он щурится, когда он смеется, и даже то, как двигается его челюсть, когда тот ест яблоко.