Дорогой враг

— Нет. — Его хватка становится крепче. — Это не так. Давай покончим с этой сделкой. Открой снова свой маленький ресторанный бизнес и не завись ни от кого. Ты можешь пользоваться кухней в доме, пока не встанешь на ноги.

— Нет, — твердо говорю я. — У нас была сделка. Я не убегу в страхе. Я справлюсь.

Мейкон нахмуривает брови.

— Я не хочу, чтобы ты «справлялась». Я повел себя как козел, когда согласился на это, зная, что делаю это только для того, чтобы позлить тебя.

Тепло разливается по мне как бальзам.

— Это была моя идея, и мы оба это знаем. Я не оставлю тебя в беде, Мейкон. Это было бы неправильно.

С явным раздражением он проводит рукой по волосам.

— Я больше не хочу этого, — хрипит он так тихо, что я почти пропускаю его слова из-за шума толпы. — Не нужна мне эта сделка, если она идет во вред твоему счастью.

— Мое счастье никогда не было частью договора, — шепчу я, больше для себя, чем для него.

Мейкон открывает рот, чтобы возразить, но замечает что-то позади меня, отчего вздрагивает, как от удара. Кровь отливает от его лица, окрашивая кожу в цвет высушенной на солнце грязи. Я подхожу к нему, касаясь пальцами его широкого запястья, и чувствую, как учащается его пульс.

— Мейкон?.. — Но затем смотрю по направлению его взгляда, и у меня пересыхает во рту.

Мужчина, шагающий к нам, — более взрослая версия Мейкона с седыми волосами. То же идеально скульптурированное тело, те же раскосые брови и угольно-черные глаза. Только губы у него другие, тонкие и плоские, отчего он кажется вечно озлобленным, словно это его хронический недуг. Из-за сильного алкоголизма кожа на его шее и лице опухла и раскраснелась.

Не тратя время на любезности, Джордж Сэйнт останавливается перед сыном.

— Знал, что найду тебя здесь, гарцующим перед прессой, как павлин. Ты всегда так отчаянно нуждался во внимании.

Лицо Мейкона приобрело прежний цвет, однако его голос звучит резко и жестко.

— Я бы сказал что-то про бревно в глазу или чья бы корова мычала, но не уверен, что твоего ума хватит, чтобы понять это.

Джордж Сэйнт прищуривается, и хоть этот жест чем-то напоминает жест Мейкона, в нем столько холодного уродства, что в этот момент они кажутся совершенно разными.

— Я думал, что выбил из тебя неуважение. Очевидно, мне следовало бить сильнее.

От его слов у меня стынет кровь, и я вдыхаю воздух, который причиняет боль легким при выдохе.

Хоть Мейкон и не смотрит в мою сторону, он явно понимает мои чувства, поскольку перемещается, закрывая меня своими широкими плечами, словно пытается воздвигнуть защитную стену между мной и своим отцом.

— Единственное, что я вынес из твоих побоев, так это ненависть к тебе. — Слова Мейкона вонзаются глубоко, как гвозди. — Поэтому пойми меня правильно, когда я нанесу ответный удар. И намного мощнее.

Лицо Джорджа бледнеет, а затем становится багровым.

— Ты у меня в долгу, мальчик.

— Я оставил тебя целым и невредимым, — огрызается Мейкон, хотя его голос низкий и твердый. — Учитывая то, что я хотел сделать, ты должен поблагодарить меня.

— Я прикончу тебя, — шипит Джордж, плюясь слюной. — Расскажи всем, кто ты есть на самом деле. Никчемный, бесхребетный маленький засранец…

— Нет! — слова срываются с моих губ, подобно выстрелу. Я совсем не планировала вмешиваться, но каким-то образом заговорила, инстинктивно обогнув Мейкона и встав перед Джорджем Сэйнтом. Но я не отступлю. Ярость застилает глаза ослепительно белым цветом, затуманивая границы всего. Она бурлит в моей крови, как гашеная известь. — Вы этого не сделаете. Вы провалите отсюда и заползете обратно в канаву, из которой вылезли.

Я взбешена, мое тело трясет от злости.

— Он — самый лучший человек в мире, которого вы когда-либо знали. И вам придется иметь дело со мной, если хоть пальцем посмеете к нему прикоснуться.

Шум толпы возвращается в полную силу, когда я наконец выдыхаю. Но от этого я не становлюсь менее спокойной, просто снимаю напряжение. А затем Мейкон делает шаг вперед одновременно со своим отцом. Все происходит так быстро, напоминая странный, ужасающий танец, в котором Мейкон прижимает меня к себе за талию, выпрямляясь и угрожающе нависая над Джорджем Сэйнтом, отчего тот спотыкается.

— Хватит. — Одно слово из уст Мейкона звучит как угроза и обещание. Что бы Джордж ни сделал дальше, он столкнется с непроницаемой стеной решительности Мейкона.

Холодные глаза его отца останавливаются на мне.

— Теперь я узнаю тебя. Невзрачная толстушка Бейкер с длинным языком. Раньше ты спорила с моим мальчиком, как кошка с собакой. Я знал, что тогда он хотел трахнуть тебя из ненависти. Но сказал ему не заморачиваться, ведь у него была красивая распутная сестренка, умоляющая его об этом. — Он насмехается над своим сыном. — Мне стоило догадаться, что ты не послушаешь. Опустился до неудачниц, сынок? Видимо, теперь тебя возбуждают толстухи.

Хватка Мейкона на мне усиливается, даже когда у меня болезненно перехватывает дыхание. Он явно чувствует мою реакцию, сильнее обхватывая мой бок своей большой и теплой рукой.