Дорожная традиция России. Поверья, обычаи, обряды

В публикации удмуртского фольклора, сделанной в 1954 г. Б. Мункачи, есть такая история: «Один старик был медвежатником. Собрался он однажды на медведя, да встретился у ворот с женщиной, идущей за водой. Пришлось вернуться: встретится охотник с пустыми вёдрами – не будет ему удачи. Вышел он во второй раз – снова встретилась ему та же самая женщина. Пришлось ему снова возвращаться. Вышел он в третий раз. И снова та же женщина на его пути. Разгневался охотник: “Ты что, нарочно меня подкарауливаешь?”» Правда, тогда это было предостережением охотнику, всё обернулось для него удачно. Женщина сказала, что он нынче идёт выслеживать своего сорокового по счёту зверя – главного своего зверя. Действительно, только латунной пуговицей смог убить сорокового медведя этот охотник[490].

М. Д. Чулков писал о подобных приметах на путь так: «Когда покойник, поп или монах, монахиня, женщина, девица, свинья или лысая лошадь на встречу попадутся первые, то в тот день успеха в делах ожидать не должно…»[491]

Ещё в «Повести временных лет» (запись о событиях 1068 г.) было сказано о таком прегрешении, как вера «во встречу»: «Аще бо кто усрящеть черноризца, то възвращается, ли единець, ли свинью» («Если кто встретит черноризца, то возвращается, так же поступает и встретив кабана или свинью»). Писатель Петровской эпохи И. Т. Посошков в книге «Завещание отеческое» (1719), адресуясь к своему сыну, настоятельно просил: «И ни в какие въстречи, Господа ради, не верь. О сем Сам Господь запретил нам еще издревле, еже бы мы ни в какие въстречи не веровали». Посошков советовал сыну: как выйдешь из дому, прежде всего нужно возложить на себя «крестное воображение, с богомыслием», затем приготовить монеты, чтоб отдать их первым же встретившимся нищим[492].

Комментируя свидетельство «Повести временных лет», В. Я. Петрухин писал, что такое отношение к монаху (да и священнику) не было связано с языческими и тем более антиклерикальными обычаями. По его мнению, «речь должна идти о характерной для народной культуры “инверсии”, при которой “встречное” движение наделяет негативными признаками “положительный” персонаж и наоборот: встреча с инородцем (иноверцем) означает удачу»[493]. Однако такой «инверсией», как известно, бывают пронизаны представления об «ином мире». И хотя мир дороги (встречи бывают при движении по дорогам, тропам, улицам) в некотором смысле аналогичен «иному миру», но всё-таки не настолько. Да и системных сведений об «инверсии» дорожных встреч, кажется, всё же нет, и все эти инородцы и иноверцы, мыши и зайцы и прочие, прочие – они, кажется, в эту схему не вписываются.

В общем, и священники с монахами, и женщины, и кошки, и зайцы, и свиньи, и лысые лошади, и мыши – все, попадаясь на пути, означали неуспех.