Достоевский и предшественники. Подлинное и мнимое в пространстве культуры

«– Народ отблагодарит нас, только нужно его разбудить, это будет начало. Вы же хотите просто ждать, пока мир станет лучше, с вашей кроткой верой. А мы предпочитаем бороться, как вы когда-то боролись и призывали к борьбе. Мы молоды, а вы старый и испуганный, вы предали революцию.

– Я никогда не собирался никого убивать, даже когда был молодым.

– Плохо. Можно убить тысячу, чтобы спасти миллион.

– Народ никогда не пойдет за вами, а Бог вас покарает.

– Сегодня будет взрыв. Вы намеревались убедить нас не делать этого? В то время, как сами желаете, чтобы это покушение осуществилось».

Достоевский немедленно отправляется к инспектору Гоголю и предупреждает о готовящемся покушении на императора, фактически доносит на Александру и ее товарищей. На вопрос, почему пришел так поздно, Достоевский отвечает, что это он руководитель группы террористов, это он занял место Бакунина.

III Отделение успевает принять меры, пустить экипаж императора и эрц-герцога по безопасному маршруту. Инспектор Гоголь говорит Достоевскому: «Знаете, почему вы чувствуете свою ответственность? Ваши книги в тысячу раз действеннее, чем любые призывы Бакунина… Я убежден, что революция рано или поздно произойдет. Но мне платят за то, чтобы это случилось как можно позже».

Гоголь знает, что срок сдачи рукописи Стелловскому сегодня, но издатель скрылся. Поэтому предлагает сдать рукопись в III Отделение и выдать автору расписку. Получив ее, Достоевский немедленно идет на квартиру, где прячутся террористы, и сообщает Александре, что он всех их выдал и покушение не состоится. Александра сообщает, что место покушения изменено – теперь это главный собор столицы.

Дома Достоевский узнает, что приглашен на прием к императору. Прибыв во дворец, с тревогой ждет приезда царя, но того нет и нет. Тогда писатель бежит к собору в надежде предупредить трагедию, но к императору его не допустили, и он промолчал, видя, как царь вошел в собор. Фильм затушевал подробности – всё же взорвать Александра II в 1860 году во время церковной службы вместе с огромным числом придворных было бы уж слишком фантастично даже для этой картины. Последние кадры пунктиром сообщают о жизни Достоевского и его жены Анны десять лет спустя, и о взрыве бомбы в соборе, который чудится писателю в эпилептическом припадке.

Безбрежные (и беспардонные) фантазии на темы русской истории вообще и русского терроризма в частности, сверхвольное обращение с фактами биографии Достоевского, а также с обстоятельствами жизни и гибели русского царя Александра II превращают эту историческую драму в изделие, которое рассерженный отечественный зритель обязательно назовет развесистой клюквой. Почему ее авторы решили изобразить писателя главным демоном Санкт-Петербурга – руководителем террористического подполья, к тому же двойным агентом, работающим тоже и на охранку, доносчиком, сдающим III Отделению имена подпольщиков, самозванцем, поставившим себя на место Бакунина, объяснить трудно. Неужели ради сугубой занимательности? Но занимательности, при всей густоте событий, как раз и нет, как нет ни террориста Гусева, ни бомбистки Александры Звонаревой, ни романа «Игрок», чудом написанного за четыре дня, ни рукописи, сданной под расписку главному инспектору царской охранки Гоголю, ни самого главного инспектора Гоголя.

Каждая из приписанных Достоевскому квазидеятельностей опровергается слишком легко и потому не стоит усилий. Жаль только яркого музыкального сопровождения Эннио Морриконе – прекрасная тревожная музыка прозвучала втуне.

Технология изготовления этой киноленты причудлива: извлечь кое-какие факты из истории страны и биографии писателя, смешать их, взболтать, подбросить и не ловить: пусть болтаются в воздухе, как придется.

В картине есть забавный эпизод: некая Надежда Петровна, рекомендуясь преданной поклонницей писателя, просит у него автограф и протягивает для подписи роман «Отцы и дети», искренне полагая, что встретила Тургенева; Достоевский честно подписывает книгу как «коллега автора». Тот факт, что роман Тургенева в 1860 году еще не был написан, а будет закончен и выйдет только в 1862-м, никого не смущает.

Разгадка многих странностей этой картины, быть может, состоит в том, что в ней изображены русский писатель вообще, не важно, как его зовут и что он пишет, а также русский царь вообще, взорванный бомбой, не важно кем, где, когда и как.

Незамысловатый взгляд на среднее арифметическое русской истории, русской литературы, ее знаменитых романистов, идейных террористов и обреченной на гибель императорской фамилии.

Примечания

1 Ильф И., Петров Е. Двенадцать стульев. Золотой теленок. М.: ГИХЛ, 1959. С. 121.

2 Памятные даты: 1971 год // http://www.great-country.ru/content/sssr/sssr_chron_ year.php?year=1971 (дата обращения: 15.02.2019).