Достойный жених. Книга 2

– Я в восторге, что безмозглый буйвол в задних рядах задал этот вопрос. Чего еще можно ожидать от члена партии, для чьей эмблемы больше подходят два диких буйвола, впряженных в одно ярмо, а не два вола? Все видят, как министр по налогам и сборам впрягся вместе с крупнейшим землевладельцем этого округа. Прекрасный пример «борьбы» партии Конгресса с заминдарами. Работают вместе, как два колеса одного велосипеда! Заминдары богатеют и жиреют за счет компенсаций, которые им выплачивает правительство. Почему наваб-сахиб не пришел на митинг, чтобы встретиться с людьми? Он боится их гнева? Или он слишком горд, как все люди его круга? Или слишком стыдится того, что деньги бедняков, средства всего общества, скоро прилипнут к его рукам? Вы спрашиваете, какую политику мы проводим. Я скажу вам, если позволите. Социалистическая партия всегда уделяла аграрному вопросу гораздо больше внимания, чем другие партии. Мы не являемся, как НРКП, всего лишь недовольно машущим хвостом партии Конгресса. Мы не доктринеры, служащие орудием иностранных держав, как коммунисты. Нет, добрые люди, у нас независимые политические взгляды, у нас своя политика.

Загибая пальцы, он перечислил пункты партийной программы:

– Крестьянская семья будет иметь право владеть землей в размере, не более чем втрое превышающем ее рентабельность. Тот, кто лично не возделывает землю, не будет ею владеть. Земля будет принадлежать земледельцу. Все, у кого экспроприируют землю: навабы, магараджи, вакуфы или храмовые фонды – получат компенсацию не более чем за сотню акров земли. Право собственности, записанное в Конституции, должно быть отменено – оно препятствует справедливому распределению материальных благ. Рабочим мы обещаем социальное обеспечение, включая случаи потери трудоспособности, болезни, безработицы и старости. Женщинам мы гарантируем равную с мужчинами зарплату, полноценное общее образование и гражданский кодекс, устанавливающий равные права для них.

– Вы хотите уничтожить пурду? – раздался негодующий голос.

– Позвольте мне закончить, не стреляйте из пушки прежде, чем ее зарядят. Дослушайте то, что я скажу, а потом уже я с удовольствием отвечу на любые ваши вопросы. Что касается национальных меньшинств: мы гарантируем полную защиту их языка, письменности и культуры. Нам необходимо окончательно порвать всякие связи с Британией. Мы не можем больше оставаться в колониалистском и империалистическом Содружестве наций, которое так любит англофил Неру. Хотя именем главы этого Содружества, короля Георга, он был неоднократно арестован, теперь он перед ним пресмыкается. Давайте раз и навсегда покончим со старыми привычками. Давайте сожжем дотла партию стяжательства и фаворитизма, партию Конгресс, которая почти довела страну до катастрофы. Тридцатого января, когда состоится голосование в нашем округе, приходите семьями на кремацию и прихватите с собой гхи и сандаловые палочки, если вы в состоянии их купить. Пусть труп этой дьявольской партии будет сожжен сразу и навсегда. Джай Хинд!

– Джай Хинд! – взревела толпа.

– Байтар ка ЧЗС кайса хо? – крикнул кто-то со сцены.

– Рамлал Синха джайса хо![204] – закричала толпа.

Это антифонное песнопение продолжалось минуты две, во время которых кандидат, сложив руки в уважительном жесте, кланялся публике.

Ман посмотрел на Вариса. Тот беззаботно смеялся.

– Город – еще не все, – сказал он. – Мы вышибем их в деревнях. Завтра начинаем работать. Я позабочусь о хорошем обеде.

Он шлепнул Мана по спине.

17.7

Перед сном Ман посмотрел на фотографию, стоявшую у Фироза на столике: наваб-сахиб и его жена с тремя детьми. Фироз, задрав голову, очень внимательно смотрит в камеру. Ухнула сова, напомнив Ману о только что прослушанной речи. Он спохватился, что забыл взять с собой виски. Тем не менее через несколько минут он уже крепко спал.

Следующий день был длинным, пыльным и утомительным. Они без конца разъезжали на джипе по изрытым заброшенным дорогам из селения в селение, где Варис представлял их бесконечной веренице деревенских старост, членов местных комитетов Конгресса, глав кастовых бирадари[205], или общин, имамов, пандитов и прочих местных шишек. Махеш Капур терпеть не мог елейность в политических выступлениях. Его речь была четкой, резкой, даже чуточку высокомерной, но абсолютно откровенной и предельно понятной слушателям. Он кратко высказывался перед собравшимися селянами на разные темы, отвечал на их вопросы и без обиняков просил голосовать за него. Он выпил вместе с Маном и Варисом неисчислимое количество чашек чая и шербета. Женщины иногда выходили послушать его, иногда только выглядывали из приоткрытых дверей. Но повсюду эти встречи были уникальным зрелищем для деревенских детей. Они ходили за приезжими по пятам, и те иногда, уезжая в следующую деревню, отвозили ребятишек за околицу села на джипе.