Достойный жених. Книга 2

Я, Суреш Матур, магистрат 1-го класса г. Брахмпур, обвиняю вас, Ман Капур, в следующем:

В том, что 4 января 1952 года в Брахмпуре вы совершили преступное деяние, а именно ударили ножом навабзаду Фироза Али Хана Байтарского с таким расчетом и при таких обстоятельствах, что в случае смерти навабзады Фироза Али Хана Байтарского вы были бы виновны в убийстве; вы нанесли ранение указанным образом упомянутому навабзаде Фирозу Али Хану Байтарскому и тем самым совершили преступление, наказуемое в соответствии со статьей 307 Индийского уголовно-исполнительного кодекса и попадающее под юрисдикцию Сессионного суда.

Сим указом я постановляю, что вы должны предстать перед указанным судом по указанному обвинению.

Кроме того, магистрат выдвинул против Мана обвинение в нанесении тяжких телесных повреждений с применением опасного оружия. Оба обвинения могли повлечь за собой приговор к пожизненному заключению, и оба запрещали освобождение преступника на поруки, так что Мана опять взяли под стражу в ожидании суда.

18.25

В тот же день, двадцать девятого февраля, ученый совет университета утвердил избрание Прана доцентом кафедры английского языка и литературы. Но в душах обитателей Прем-Ниваса царил такой мрак, развеять который это известие было не в состоянии.

В эти дни Пран много думал о смерти и, в частности, о замечании, брошенном Рамджап-бабóй его матери в день Пул Мелы. Если присвоение ему звания доцента было действительно связано со смертью, то чью смерть бабá имел в виду? Умерла его мать, но это никак не могло повлиять на решение квалификационной комиссии. Неужели профессор Мишра говорил правду, заявляя, что он старался действовать в интересах Прана из участия к его семье?

«Следующим будет мой отец», – думал Пран и тут же обвинял себя в суеверии. Но у его отца, к счастью, был повод отвлечься от мрачных мыслей, помимо заботы об организации судебной защиты Мана.

18.26

Хотя выборы в Законодательное собрание Махеш Капур проиграл, ему пришлось опять участвовать в его работе. В штате еще не проводились дополнительные, непрямые выборы в верхнюю палату собрания, Законодательный совет – и, таким образом, состав Законодательного собрания был еще не полным. По закону же законодательный орган должен был собираться не реже, чем раз в шесть месяцев, и поэтому пришлось созывать сессию собрания в старом составе. К тому же надо было утверждать бюджет, и, хотя было бы логично, если бы этим занимались новоизбранные законодатели, колеса финансово-экономической машины не могли останавливаться, дожидаясь их. С апреля по июль 1952 года, то есть в течение первой трети нового финансового года, старый состав Законодательного собрания работал над так называемым вотированием бюджета.

В начале марта обе палаты Законодательного собрания проводили совместную сессию, на которой должен был выступить с обращением губернатор штата. Выслушав его речь, законодатели вынесли ему вотум благодарности, после чего развернулась ожесточенная полемика о политике правительства, состоявшего из членов Конгресса, и о том, как были организованы выборы. Наиболее воинственно были настроены главным образом те, кто проиграл предвыборную гонку и для кого выступление в этих стенах было последним – по крайней мере, в ближайшие пять лет. Поскольку губернатор был скорее номинальным, нежели фактическим главой штата, текст его речи был написан в основном главным министром С. С. Шармой.

В речи губернатора кратко затрагивались события последнего времени, достижения правительства и планы на будущее. Партия Конгресс получила три четверти мест в нижней палате и благодаря системе непрямых выборов должна была добиться подавляющего большинства также и в верхней. Говоря о прошедших выборах, губернатор мимоходом заметил: «Я уверен, что вы, как и я сам, рады тому факту, что почти все министры прежнего кабинета вернулись к своим обязанностям». Многие в зале посмотрели при этом на Махеша Капура.

Губернатор также выразил сожаление в связи с тем, что правительство все еще не может провести в жизнь закон об отмене феодально-помещичьего землевладения, который до сих пор не был утвержден Верховным судом.

– Могу только заверить вас, – добавил он, – что мы незамедлительно приступим к воплощению закона в жизнь, как только суд его одобрит.