Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Не удивляешься ли ты, любезная пріятельница сей странной не поколебимости въ столь не благоразумномъ предпріятіи? Но я думаю, что братъ мой и сестра безпрестанно толкуютъ въ худую сторону все то, что отъ меня не происходитъ, и къ нещастію моему не имю никого, кто бы осмлился защитить меня. Сестра моя говоритъ, что если бы почитали меня столь мужественною, то никогда бы не вступили со мною въ сраженіе. Они не знаютъ какъ согласить мнимое мое упорство съ постояннымъ моимъ нравомъ, и надются изнурить меня различными своими приступами. Ты видишь, что братъ мой ршился или меня принудить къ браку, или оставить замокъ Гарловъ, никогда въ него не возвращаясь. И такъ надобно или лишиться сына, или принудить дочь самую развратнйшую и неблагодарнйшую въ свт! Вотъ подъ какимъ видомъ представлены случаи. Они еще гораздо боле будутъ отдалены отъ истинны, я въ томъ не сомнваюсь. Но кто можетъ угадать, какія будутъ ихъ новыя мры?

Я пошлю теперь же свой отвтъ на твое письмо отъ прошедшаго Воскресенья. Въ немъ нтъ никакой перемны; ибо долго бы его было списывать, да при томъ и времени на то не имю. Однако я опасаюсь, любезная пріятельница, что во многихъ мстахъ весьма далеко простирала свою вольность. Но не имю довольно спокойнаго духа, чтобъ въ немъ что ни будь перемнить. Не гнвайся на меня; я тебя увряю, что если ты можешь извинить въ моемъ письм одно или два мста, то ето будетъ для того, что они положены наилучшимъ твоимъ другомъ.

Письмо XLV.

АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВъ.

Въ среду въ вечеру 22 Марта.

Мн гнваться, на что же любезная пріятельница? Ни что не можетъ быть для меня пріятне того, что ты называешь своими вольностями. Я удивляюсь только твоему снисхожденію къ моимъ; вотъ все; и сожалю, что заставила тебя писать столь продолжительный ко мн отвтъ на предложенные вопросы, хотя и съ великимъ удовольствіемъ читаю оный.

Я уврена, что ты никогда не имла намренія поступать со мною скрытно, во первыхъ по тому, что ты такъ говоришь, во вторыхъ потому, что ты не могла еще сама познать своего положенія, и будучи гонима, не въ состояніи столько различать дйствій любви и гоненія, чтобъ опредлить власть каждой изъ сихъ двухъ причинъ: объ етомъ, думаю, я уже теб говорила. И такъ оставляю теперь сей вопросъ.

Робертъ сказалъ мн, что ты лишь только положила свой послдней пакетъ на условленномъ мст, какъ онъ его взялъ. Онъ туда приходилъ за часъ прежде, но ничего не нашелъ, и примтивъ мою нетерпливость видть что нибудь отъ тебя, шатался нсколько времени около твоихъ стнъ.

Родственница моя Женни Деддиль находится здсь и хочетъ сію ночь препровесть со мною. Я небуду имть времени отвчать теб со всякимъ вниманіемъ, какого требуетъ содержаніе твоихъ писемъ. Ты знаешь, что съ нею надобно безпрестанно болтать. Однако случай приведшій ее сюда, весьма важенъ. Она пріхала просить мою мать, чтобъ създить къ госпож Ларкинъ, ея бабушк, которая давно уже несходитъ съ постли, и которая узнавъ на конецъ, что она при смерти, думаетъ о духовной, не смотря на отвращеніе, которое до сего самаго времени имла къ сему обряду. Она соглашается на него съ тмъ условіемъ, чтобъ мать моя, которая есть отдаленная родственница, не преминула тутъ присудствовать, дабы вспомоществовать ей своими совтами; ибо весьма великое имютъ мнніе о искуств моей матери во всемъ томъ, что касается до духовныхъ, брачныхъ договоровъ и другихъ длъ такого рода…

Госпожа Ларкинъ живетъ отъ насъ на семнадцать миль. Мать моя, которая не можетъ согласится ночевать вн своего дома, намревается хать весьма рано, чтобъ въ вечеру возвратиться обратно. И такъ я думаю весь день завтра посвятить себя къ твоимъ услугамъ, и не буду ни для кого сказываться дома. Что касается до безпокоющей меня женщины, то я ей предложила проводить двухъ дамъ, дабы прежде ночи отозвать домой мою мать. Я знаю только сіи случаи, въ которыхъ бы такіе люди могли къ чему нибудь быть годны, дабы придать нашему полу въ публичныхъ собраніяхъ нкоторый видъ тщеславія и неустрашимости.

Я помню, что теб говорила однажды, что не будетъ для меня противенъ союзъ моей матери съ Г. Гикманомъ. Какая важность въ различіи пятнадцати или двадцати лтъ, а особливо когда женщина столь хорошее иметъ здоровье, что можно надеться, что она долгое время сохранитъ свою молодость, и когда любовникъ есть человкъ столь умный! Не шутя я думаю, что любила бы его столько, какъ своего отца, сколько по всякому другому условію. Они чрезмрное другъ къ другу оказываютъ уваженіе.