Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Когда я тебе столь чистосердечно открылся и объявил, что главное мое намерение состоит единственно в том, дабы испытать добродетель, на таком основании: что если ее добродетель тверда; то ей нечего опасаться, и что брак будет ей наградою, по крайней мере если я не могу попустить дать ей наслаждаться свободною жизнью, которая была бы, по истинне приятна моему сердцу, и я удивляюсь видя тебя беспрестанно прибегающего к твоим смешным предложениям.

Я также думаю, как и ты, что в некое время, когда буду разумнее; то заключу,,что в своевольных наших намерениях нет ничего кроме тщеславия, дурачества и сумозбродства. Но не то ли это значит, что должно быть прежде разумнее?,,

Я нимало не намерен, как ты того опасаешься, упустить из моих рук несравненную сию девицу. Не ужели ты скажешь в ее похвалу хотя в половину того, что я сказал, и того, что не престану говорить и писать? Тиран ее отец ее проклинает за то, что она лишила его власти побудить ее выдти, против ее воли, за такого человека, которого она терпеть не может. Ты знаешь, что с сей стороны заслуги ее, в моем сердце впечатленные весьма посредственны. Хотя бы ее отец был тиран; то сие разве для меня причина, чтоб не испытать такую добродетель, которую я намерен наградить? Для чего, скажи пожалуй, продолжать беспрестанно сии размышления о столь изящной девице, как будто тебе кажется известным, что она не воспротивится мне в опыте? Ты мне повторяешь во всех своих письмах, что когда она в моих сетях; то ее падение неминуемо; а ее добродетель поставляешь ты предлогом своих беспокойств.

Ты называешь меня орудием подлого Жамеса Гарлов! Сколько раз хотел я тебя за то ругать! Так точно, я орудие презрительного сего брата, и сей ненавистной сестры; но взирай со вниманием на все произсходящее; то и увидишь какой будет жребий одного и другой.

Не полагай против меня ту чувствительность, которую я знаю, чувствительность, которая ввергает тебя в противоречия, когда ты укоряешь твоего друга в жестокосердии, и которую бы ты никогда не знал, еслиб я не сообщил оной тебе.

Помрачить такую добродетель. Смеешь ты мне говорить. Несносное однословие! да и при том дерзаешь присовокупить, что непорочнейшая добродетель может быть помрачена теми, которые не почитают чести и издеваются над торжественными обязательствами. Какая бы была по твоему мнению та добродетель, которую бы можно было помрачить без обязательств? Не весь ли свет наполнен сими обманчивыми приятностями? И с нескольких веков не почитаются ли любовные обязательства за шутку? Впрочем предосторожности против вероломства нашего пола, не составляют ли необходимой части воспитания женщин?

Мое намерение состоит в том, дабы преодолеть самого себя; но я хочу сперва попытаться победить прекрасную Клариссу. Не сказал ли я, что честь ее пола весьма великое участие имеет в сем искушении?

Когда ты найдешь в какой женщине хотя половину ее совершенств, то ты женишься. В доброй час; женись, Белфорд.

И так разве девица уничижается искушением, когда она тому противится?

Я весьма радуюсь, что ты укоряешь себя когда не обращаешь на путь истинны презрительных грешников, которые погублены другими а не тобою. Не опасайся уличений, коих бы ты мог ожидать, похваляясь, что не испортил еще нравов ни какой молодой девицы, которая бы по твоему мнению пребыла целомудренна. Твое утешение походит на утешение Готтентота, которой лучше согласится с прожорством есть оставшияся после пищи скверности, нежели поправить свой вкус. Но ты, благоразумной человек, уважил ли бы такую девицу, какова моя сельская красавица, еслиб мой пример не тронул тебя такою честностью? Она же не одна девица, которую я пощадил. Когда познают мою власть; то кто будет великодушнее твоего друга?

,,Супротивление желанья вспламеняет, оно оружие любви лишь изощряет; без стрел тогда Ерот, коль нет кого попрать, слабеет в силах он, нетщится угождать.,,

Женщины не более то знают, как и мужчины. Оне любят горячность в тех услугах, кои им оказывают. Из того произсходит, говоря мимоходом, что любовник услужливой часто предпочтен бывает хладнокровному мужу. Однако, прекрасной пол не рассуждает о том, что значат перемена и новость, которые придают сию горячность; и что еслиб своеволец приобучен был столько же как и муж к их благосклонностям, то они не менее бы оказывали ему равнодушия. Пусть красавицы примут от меня сие наставление: искусство нравиться состоит в том, для женщины, чтоб всегда казаться в новом виде.

Возвратимся к прежнему. если мое поведение не весьма покажется тебе оправданным сим письмом и последними; то рассмотри письмо писанное 13 Апреля. Я тебя прошу, Белфорд, не приводить меня в необходимость столь часто повторять тебе одно. Я ласкаюсь что ты прочитаешь несколько раз то, что я к тебе пишу.