Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Однако я тебе скажу, как искренно о том думаю, что если он подаст мне причину принять опять суровой вид и держать его в отдаленности; то надеюсь что приобрету столько силы, от сведения о его не достатках, что преодолею свои страсти; ибо г. Ловелас, любезная моя, не такой человек, которой бы во всех частях своего свойства был почтения достоин. Что же более можем мы сделать, как управлять самими собою теми лучами света, которые по временам нас освещают?

Ты конечно удивляешься, что столь важно рассуждаю о сем открытии. Какое дам я ему имя? Но какоеж могу я ему дать? Я имею бодрости в тонкость рассмотреть сие сердце.

Будучи не довольна сама собою, я не смею и взглянуть на то, что написала. Впрочем я не знаю, как бы я могла писать о том иначе. Никогда я не находилась в столь странном состоянии; яб не могла тебе его описать без замешательства. Была ли ты когда либо в подобном случае, то есть: страшась осуждения моей приятельницы, но не почитая однако себя достойною оного.

Я уверена токмо в одном; то есть: что я конечно бы оное заслужила, еслиб имела какую ниесть тайну, которуюб от тебя скрывала.

Но я не присовокуплю ни единого слова, уверяя тебя, что хочу рассмотреть себя гораздо строжее, и что пребываю твоя

Кларисса Гарлов.

ПИСЬМО CCV.

Г. ЛОВЕЛАС К Г. БЕЛФОРДУ.

В субботу в вечеру.

Воздух возвратил мне совершенное здравие, изтребя всю мою болезнь. Когда сердце спокойно, то можноли иметь боль в желудке?

Но прибывши домой, я нашел мою любезную в великом беспокойстве о новом происшествии. Некто приходил осведомляться о нас, и при том весьма подозрительным образом. Не по имени, но по описанию нас спрашивали, а сей любопытной был лакей в синей ливрее, обложенной широким желтым гасом.

Доркаса и повариха, которых он приказал выслать, не хотели ответствовать на его вопросы, если не изъяснит своих причин, и от кого прислан; он отвечал, столь же кратко, как и оне, что если они находит затруднение с ним объясниться; то может быть менее скроют то от кого ниесть другого и потом в великой досаде ушел.

Доркаса с торопливостью взошла к своей госпоже, которую привела в беспокойство не токмо известием о происшествии, но еще более собственными своими догадками; присовокупляя к тому, что это был человек весьма худого вида, и она уверена, что он пришел не с хорошими намерениями.

Ливрея и знаки человека подали причину к старательным обыскам, которые не менее были подробны, как и уведомления. Боже мой, Боже мой, вскричала моя любезная, и так беспокойствиям не будет конца? ее воображение предствило ей все несчастья, коих она должна опасаться. Она желала, чтоб г. Ловелас скорее возвратился.

Г. Ловелас возвратился, будучи исполнен жалостью, благодарностью, почтением и любови, дабы возблагодарить дражайшую свою Клариссу и прославить ее чудом, которое она явила в столь скором излечении. Со всеми обстоятельствами Доркаса рассказала ему о приключении, а дабы умножить ужас своей госпожи, то сказала нам, что у того человека было лице запекшеся от солнца, и что он казался быть морским.

Заключили, что это конечно должен быть матрос Капитана Синглетона. И так во-первых надлежало думать, что наш дом со всех сторон окружен будет корабельным экипажем, тем более что следуя увеюмлению девицы Гове, корабль капитана не далее Ротергита.

Не возможно, сказал я. Пред таким предприятием не было бы начато столь мало вразумительное уведомление. Для чего бы это не мог быть человек двоюродного вашего брата Мордена, которой принесь вам известие о его прибытии, и уведомить вас о его посещении.

Сие изъяснение ей понравилось. Ее опасения исчезли. Она поздравляла меня совершенным выздоровлением; и учинила сие весьма приятным видом.

Но разговор наш не много продолжался, когда Доркаса пришед к нам сказала с великим ужасом, что лакей, тот самой лакей, стоит еще у дверей, и спрашивает, не в сем ли доме живут г. и госпожа Ловелас? Он не имеет ни какого худого намерения, сказал он Доркасе. Но сие примечание было доказательством моей любезной, что нам угрожает какое ниесть величайшее несчастье. Но поскольку Доркаса ни чего на то не отвечала; то я предложил ей, что сойду сам и выслушаю, о чем он говорить хочет. Я вижу, сказал я воображаемые вами опасения и нетерпеливость, дражайшая моя, угодно ли вам сойти вместе? вы войдете в зал, в коем можете слышать, не будучи сами примечены все то, что мы будем говорить у дверей.

Она на то согласилась. Мы сошли: Доркаса приказала подойти служителю. Я его спрашивал, чего он хочет, и чаю он имеет сказать господину или госпоже Ловелас. По многих поклонах сказал он: я уверен, что имею честь говорить с самим господином Ловеласом. Я хочу спросить, г. мой, здесь ли вы живете, и можно ли с вами говорить, или вы по крайней мере здесь остановились на несколько времени?

От кого ты дружок?

От одного дворянина, которой приказал мне отвечать на сей вопрос только то, что он друг г. Юлию Гарлову, старшему дяде госпожи Ловелас.