Дотянуться до моря

— Исходя из этого я и действовал. Допрос прошел, на мой взгляд, нормально, в протоколе теперь зафиксирована эта наша версия. То, что получателем денег оказался представитель компании «РеставР», участвующей, также, как и «Арми-Строй», в торгах, мой подзащитный, разумеется, не знал.

— А у оппонентов наших что есть против этой нашей версии? — не утерпел я.

— Пока трудно сказать, — уклончиво ответил Ведецкий. — Следователь ведет себя достаточно грамотно, карт не раскрывает. В обвинении фигурирует получивший деньги гражданин имярек, работающий в компании «РеставР». Но честный ли он, как говорится, фраер, ха-ха, или подставное лицо, пока неясно. То, что обвиняется Питкес по статье «коммерческий подкуп», с одной стороны, говорит о первом, потому что в противном случае статьи были бы другие, но ручаться нельзя. Но, в любом случае, наша версия крепкая, и оппонентам будет очень непросто ее развалить. Тем более, что ни о каких записях телефонных переговоров Питкеса с этими двумя женщинами от заказчика…

— Лидией Терентьевной Нарцыняк и Вероникой, — вставил я.

— …пока даже не упоминается, — даже не запнувшись о мою реплику, закончил мысль адвокат.

— То есть, записей, похоже, нет? — обрадовался я.

— Не факт, — охладил меня Ведецкий. — Они вполне могут быть, но при их получении, например, могли быть не соблюдены процессуальные нормы, или что-то другое, что мешает следствию сейчас их предъявить. То есть, это не значит, что они не всплывут в дальнейшем, но сейчас, повторяю, в деле их нет, и это уже хорошо, потому что при их наличии наша версия вряд ли покажется судье убедительной.

— Окей! — обрадовался я. — Значит, теперь — суд?

— Да, суд и определение меры пресечения, — подтвердил адвокат. — Следствие, естественно, требует содержание под стражей. Мы же, разумеется, считаем, что вполне достаточно подписки о невыезде. Будем оппонировать.

— А когда заседание? — спросил я.

— По УПК РФ у следствия есть 48 часов на вынесение судом меры пресечения, если это содержание под стражей, — ответил Ведецкий. — Питкеса задержали в 11–10, значит, постановление суда должно быть вынесено до этого времени завтрашнего дня. Суд работает с девяти, так что они вполне успевают.

— Это что, Питкес еще сутки проведет в камере?! — ужаснулся я.

— В случае, если нам не удастся доказать суду, что содержание задержанного под стражей в нашем случае — мера избыточная, то ему придется провести в камере гораздо больше времени, — хмуро объяснил Ведецкий. — Что касается времени судебного заседания, то я предпринял определенные шаги. Запрос о вынесении меры пресечения следователь в любом случае направит в суд сегодня. В канцелярии Таганского суда у меня, что называется, подмазано. Суд работает до 18–00, и мой человек сделает все, что нужно, чтобы запрос попал к нужному судье, и чтобы рассмотрение состоялось сегодня. Ну, а там — поборемся.

— А какова вероятность, что суд оставит Питкеса под стражей, то есть, в камере? — угрюмо поинтересовался я.

— Фифти-фифти, — с ходу ответил Ведецкий. — Знаете анекдот? Блондинку спрашивают: «Какова вероятность того, что, выйдя вечером погулять, вы встретите тиранозавра? Та, не задумываясь: «Пятьдесят на пятьдесят — или встречу, или нет». Так и здесь. Извините, что шучу в такой невеселой обстановке, но точнее сказать нельзя. В случае, если события будут развиваться по неблагоприятному сценарию, будем просить отпустить под залог.

— А о какой сумме залога может идти речь? — забеспокоился я.

— Трудно сказать, — привычно уклонился адвокат. — Законом максимальная сумма залога не определена, и какое у судьи может возникнуть представление об этом предмете, предугадать невозможно. Есть статистика, что в среднем по Москве сумма залога, назначаемая судьями, что-то около трехсот тысяч рублей, но нам эта «средняя температура по больнице с учетом морга», как вы понимаете, и не дает ровным счетом ничего.

— Да, понял, — задумчиво сказал я. — Понял, что никаких гарантий того, что Питкес хотя бы завтра выйдет из тюрьмы, нет.

— Нет, — эхом ответил адвокат. — К сожалению, нет.

«Черт, да ведь не выдержит Питкес долгого пребывания в камере! — думал я. — Мощный старик! Да он больной насквозь! А Джоя, дочь его, вообще с ума сойдет. Нет, нужно что-то делать!»

— Александр Алексеевич! — начал я. — А насколько безумной вам представляется вот такая идея. Я иду к этому следователю, Ставрасову, и говорю, что это я попросил Питкеса отдать деньги этому, ну, из «РеставРа». Отпустите Питкеса, посадите вместо него меня, а?