Доверено флоту

Иван Васильевич Рогов смотрел на меня недоуменно и настороженно, вероятно опасаясь, не схожу ли я у него на глазах с ума. Впрочем, он быстро все понял.

У Николаевки еще продолжала свой четырехдневный бой героическая батарея лейтенанта Заики, а в борьбу за Севастополь уже вступали другие батареи береговой артиллерии и части морской пехоты.

1 ноября (в этот день мы узнали, что гитлеровцами занят Симферополь, а командование войсками Крыма находится в районе Алушты) генерал Моргунов ввел в действие одну из двух самых мощных береговых батарей — 30-ю, возглавляемую капитаном Г. А. Александером и старшим политруком Е. К. Соловьевым. Первые залпы могучих орудий «тридцатки» были направлены на скопление войск противника у станции Альма. Гитлеровцы, не ожидавшие, как видно, огневого налета издалека, держали там своих солдат и технику скученно. Батарея — ее корпост, возглавляемый лейтенантом С. А. Адамовым, был заблаговременно развернут на одной из высот — поразила цель уже первым снарядом. По донесениям наблюдателей, под огонь попали цистерны с горючим, машины с боеприпасами, вспыхнувший пожар не утихал несколько часов.

30-я батарея, имевшая корпосты также и на других направлениях, успешно провела в тот день еще четыре стрельбы, а на следующий — открывала огонь двенадцать раз, разя врага за десятки километров от Севастополя, например у Бахчисарая. Вслед за ней заговорила с берега моря 10-я батарея, возглавляемая капитаном М. В. Матушенко и старшим политруком Р. П. Черноусовым.

Стреляли пока только самые дальнобойные береговые батареи, для остальных еще просто не было целей, и мы располагали немалыми артиллерийскими резервами. Что же касается стрелковых частей и подразделений, то на позиции был уже выведен действительно последний наш резерв — курсанты училища береговой обороны имени ЛКСМУ. Больше некого было выдвинуть на ответственный участок за Качей (севернее нашего передового рубежа) в качестве усиленного боевого охранения, способного контролировать дороги, ведущие из Бахчисарая к Севастополю, Балаклаве, Ялте.

Курсантские формирования, как известно, везде отличались особой стойкостью. Так зарекомендовал себя вскоре и этот курсантский батальон, насчитывавший 1080 штыков и прибывший на фронт со своей учебной батареей. Командовал им заместитель начальника училища полковник В. А. Костышин.

В ночь на 2 ноября в Южную бухту вошел эсминец «Бойкий» под флагом командующего флотом. Вернувшийся из кавказских баз вице-адмирал Ф. С. Октябрьский, познакомившись с обстановкой, одобрил принятые в его отсутствие меры по укреплению обороны Севастополя.

Тем временем районы соприкосновения с противником приближались к городу. Если первые под Севастополем боевые действия на суше состояли в том, что отдельные береговые батареи открывали огонь по относительно далеким целям, а наше боевое охранение сдерживало неприятельские авангарды, постепенно отходя к обводу передового рубежа, то теперь севернее и северо-восточнее города бои завязывались уже на этом рубеже. Начали отражать атаки на свои позиции 8-я бригада морской пехоты, местный стрелковый полк, другие части.

Нами активно велась разведка. С учетом определявшихся направлений атак противника и всех имевшихся сведений о нем 2 ноября была произведена частичная перегруппировка наличных сухопутных сил. С правого фланга фронта обороны, с восточных и юго-восточных его участков, где враг был еще далеко, передвинули все что можно на напряженное северное направление. В районы Дуванкоя, Мамашая, Камышлы, на другие участки, наиболее доступные по природным условиям для танков, мы перебрасывали дивизионы и батареи зенитной артиллерии — вместо отсутствовавшей у нас противотанковой. Сделали это, по-видимому, вовремя. Всюду, где гитлеровцы приближались к передовому рубежу, они получали должный отпор.

Как уже говорилось, в расчеты фашистского командования, безусловно, входило овладение Севастополем с ходу. Не было недостатка в фактах, свидетельствовавших, что войска Манштейна на это ориентированы и в это уверовали. 31 октября наше боевое охранение захватило у Альмы подвижную авторемонтную мастерскую противника, которой полагалось бы находиться пусть в ближних, но все-таки в тылах, а не на переднем крае. Оказалось, какой-то перестаравшийся немецкий интендант послал мастерскую… в Севастополь. Сдавшиеся морским пехотинцам солдаты-ремонтники и унтер-офицер полагали, что их уже там ждут…

С самонадеянными намерениями захватить Севастополь более или менее быстро гитлеровцы расстались еще не скоро. Но отпор, который они встречали при приближении к городу, порождал у них, как потом выяснилось, почти фантастические представления о составе севастопольского гарнизона. Описывая в своих мемуарах, на какое упорное сопротивление натолкнулись части 54-го корпуса, Манштейн ничтоже сумняшеся утверждает: «Противник имел в крепости еще 4 боеспособные бригады морской пехоты, которые составили ядро группирующейся здесь армии обороны»[15].