Доверься мне (ЛП)

— Олли, — умоляю я. — Иди сюда, детка.

Она закрывает лицо, мотает головой туда-сюда, а когда я снова шепчу ее имя и ее глаза открываются. В них нет злости, и, черт возьми, лучше бы она была. Там только сокрушение. Разбитые куски ее сердца отражаются прямо в ее взгляде.

Ее дрожащая рука поднимается, она указывает на дверь.

— Тебе нужно… тебе нужно уйти, — ее глаза закрываются, слезы заливают ее лицо. — Пожалуйста, Картер.

— Эй, — еще одна трещина в моем сердце от того, как она пытается забиться в угол, когда я подхожу к ней, будто она пытается исчезнуть прямо в стене. Я заслужил это. Страх, который возникает, когда она слишком близко ко мне, как будто я могу сломать ее еще больше, но я все равно делаю шаг вперед, беря ее лицо в свои руки. Я чертовски несовершенен, это ясно. Я постоянно совершаю ошибки, и она продолжает любить меня, несмотря на них. Я стану лучше, для себя и для нее. Я собираюсь все исправить, даже если это не произойдет прямо сейчас. — Послушай меня. Пожалуйста.

Ее нижняя губа дрожит, а зубы прикусывают ее в слабой попытке подавить дрожь, когда ее взгляд наполняется душевной болью. Ее грудь поднимается и опускается в ритме с моей, мы оба боремся за воздух, пытаясь дышать полной грудью, и у нас не выходит.

— Прости меня, Оливия.

Ее глаза закрываются, слезы продолжают литься, и я провожу пальцем по ее нежной, сырой коже, заставляя ее снова открыть глаза.

— Мне жаль, что я не соображаю ясно. Мне жаль, что я не мог говорить вчера, что я до сих пор не могу найти слов, чтобы объяснить тебе все это. Мне жаль, что мое молчание сказало за меня то, что не является правдой.

— Разве нет? — шепчет она. — Потому что твое молчание заставляло меня чувствовать, что меня недостаточно, Картер. Оно увековечило чувство, от которого мы так старались избавиться, но оно вернулось сегодня утром с этими фотографиями, с этими статьями, — она поднимает взгляд к потолку, а затем отпускает его на меня. От боли, читающейся в них, мой живот словно пронзает нож. — Ты знаешь, что они говорят, не так ли? Они говорят, что вердикт вынесен. Оливии Паркер недостаточно для Картера Беккета. Они говорят, что я должна была знать об этом, ведь они все время об этом говорили.

Оливия убирает мои руки со своего лица, пытаясь пройти мимо меня. Моя рука обхватывает ее руку, я притягиваю ее к себе. Ее глаза цвета мокко расширяются, когда она смотрит на меня, и когда я прижимаю ее к стене, она не может дышать, и я вижу, как пульсирует вена на ее шее. Я нежен с ней настолько, насколько это возможно, но на ее слова во мне будто что-то щелкает.

— Тебя всегда было достаточно. Всегда. Тебя достаточно настолько, что это просто невероятно.

— Это совсем не то, что я чувствую сейчас. Я чувствую себя никчемной, Картер. Никчемной и такой чертовски пустой, — она смотрит в сторону. — Разбитой. Ты построил меня, но ты также тот, кто разрушил меня.

Ее губы приоткрываются, когда слезы скатываются из уголков моих глаз. Я моргаю, и они бесконтрольно падают. Вместе с ними начинают быстрее и сильнее падать слезы Оливии.

— Я восстановлю тебя, Оливия. Я обещаю тебе.

— Как? — прошептанное слово задушено странной смесью надежды и неверия.

— С помощью правды. С помощью ответов. С помощью любви, — я касаюсь ее нижней губы. — Я знаю, что сейчас все разбито. Знаю, что все болит. Но я никогда не изменю тебе. Для меня нет никого другого, ни на одну ночь, ни на всю жизнь.

Оливия смотрит на меня так, будто хочет мне верить. Смотрит так, будто поверила бы мне, доверяла бы мне без единого сомнения, если бы я заговорил, когда она этого просила. Боль в ее глазах говорит мне, что теперь она в этом не уверена.

— Ты не можешь отказаться от меня. Ты не можешь, Олли, потому что я, блять, стараюсь сейчас. Я знаю, мне кажется, что я отказываюсь от нас. У меня нет слов, которые тебе сейчас нужны, тех, которые ты хочешь услышать. У меня нет всех ответов, которые ты заслуживаешь, но это не значит, что я не пытаюсь их найти. Сейчас все это не имеет смысла, и я чертовски ненавижу себя за то, что причиняю тебе боль. Но я прошу тебя доверять мне. Я прошу тебя дать мне немного времени, чтобы разобраться во всем, чтобы все исправить. Я исправлю, Оливия. Я все исправлю.

Ее взгляд колеблется, но она не опускает его.

— А что, если это нельзя исправить?

— Это невозможно, — я прижимаюсь лбом к ее лбу, мои глаза закрываются, когда я держу ее лицо, проводя большими пальцами по ее скулам, снова и снова, ощущая ее теплую, влажную кожу. — Без тебя нет меня, и я не остановлюсь, пока не исправлю все это, — я глубоко верю в каждое произнесенное слово, но есть в них что-то темное и пугающее, что-то, что шепчет, что мне нужно сделать так много, чтобы она захотела принять меня обратно, что она может… что она может отказать. Я собираю ее мокрые локоны в руку и провожу пальцами по лицу на случай, если это последний раз, когда я могу прикоснуться к ней, почувствовать ее рядом с собой. — Ты все еще любишь меня?

— Я же говорила тебе, — шепчет Оливия, кладя свою руку поверх моей. — Я всегда буду любить тебя, Картер.