Довести Хабиба

Это был очень хороший момент. Один из тех моментов, которые врезаются в душу в мельчайших подробностях. В которых ты помнишь вкусы, звуки, положение тела, запахи, эмоции, гуляющие в крови. Один из таких моментов, который, стоит лишь дотронуться до него в закоулках памяти, и ты сразу ныряешь в него с головой, и все тело охватывает жаркий, щекочущий трепет.

И ты понимаешь, что вот тогда, именно в тот миг ты был счастлив по- настоящему.

Вот и сейчас…Я вспомнила этот разговор, случайно, вскользь, но внутри тут же разлилась оглушающая теплая волна, стоило только увидеть приближающегося к машине Хабиба с двумя кофейными стаканчиками в руках.

И его энергичный пружинистый шаг, быстрые взгляды по сторонам, пока переходил дорогу, то, как он одернул распахнувшуюся ветровку мимолетным движением – все эти неинтересные другим мелочи заставляли сердце биться чаще, а низ живота пылать. Господи, о чем я думаю вообще? Мы же через час уже будем у мамы.

– ДЭржи, – Хабиб протянул мне горячий картонный стаканчик, который я молча приняла.

Я оперлась спиной о дверь, чтобы всем корпусом повернуться к нему и практически села по- турецки на, сидении, поджимая под себя ноги, чтобы было удобней.

Скрыла улыбку за стаканчиком, поднесенным к губам, когда заметила, как Хабиб быстрым взглядом окидывает мою позу, проверяя, не пачкаю ли светлую обивку ботинками…Зануда…

И как только убедился, что не пачкаю, обвел меня глазами еще раз, но теперь уже медленно и с совсем другим выражением. Кофе с трудом протолкнулось в горле, пальцы машинально крепче сжали горячий картон. Я закусила губу, ощущая на себе его липкий, ленивый взор. Кожу покалывало сильнее то тут – то там. Пальцы, вцепившиеся в стаканчик, шею, ключицы, грудь, скрытую толстовкой, живот, промежность, обтянутую джинсовой ткань. Сидеть стало неловко, и я дернулась, чтобы свести ноги, но Хабиб коротко мотнул головой, и я замерла. Только задышала чаще в ожидании. Только это не помогало – воздух мгновенно стал вязким, и словно отказывался насыщать. Я уже знала, что сейчас будет, и от этого кровь густела в венах, накаляясь. Нет, я не собиралась возражать – меня все устраивало. Мне нравилась эта игра. Просто до Хабиба я никогда так не играла, и пока мне иногда сложно было быстро и безболезненно переключиться на его волну.

Вот и сейчас я боязливо покосилась по сторонам, прикидывая, сможет ли нас кто-то увидеть. Мы на заправке, вокруг оживленный поток, но Хабиб встал так, что лобовое стекло смотрит в поле, а боковые у него затонированы даже передние, так что наверно нет. Но все равно адреналин лихорадочно шпарит по венам…

Хабиб протягивает руку и трогает мою грудь. Сначала одну, потом другую. Лениво мнет сквозь толстовку и белье. По телу расползается горячее тепло, мои пальцы каменеют, сжимая кофейный стаканчик. Губы приоткрываются, и я зачарованно смотрю в его отстраненное, будто задумчивое лицо с потяжелевшими веками, за которыми почти не видно требовательный жадный взгляд.

Густая тишина, воцаряющаяся в салоне, делает каждых вдох, каждый шорох чем-то волнующим и важным. Его рука сползает ниже, широкая ладонь вжимается в промежность, впечатывая грубый джинсовый шов в моментально ставшие чувствительными складки, трет. Хабиб поднимает на меня глаза, ловя реакцию. С моих губ слетает сдавленный стон. Я чувствую, как врезающийся в промежность шов мокнет, и щеки заливает душным румянцем. Мне кажется, Хабиб это чувствует тоже…

Черный, поддернутый дымкой взгляд блуждает по моему порозовевшему лицу, задерживается на приоткрытых губах. Секунда, и на его губах в ответ проскальзывает кривая самодовольная усмешка – Хабиб вдруг отстраняется. Ставит кофе в подстаканник у ручки передач, садится ровно в своем кресле, заводит машину и трогается с места, так ничего и не сказав.

Жгучий румянец похоти на моих щеках трансформируется в волну едкого стыда и раздражения. Тоже сажусь прямо и делаю глоток. Какой горький, противный кофе…Солнце еще это вдруг выплыло из-за тучи…Слепит глаза, а очки я забыла…Бесит! Нервным движением откидываю козырек. Со стороны Хабиба долетает короткий понимающий смешок.

Да пошел он!

Между ног неприятно сыро и зудит. Хочется поправить джинсы, белье, складки…Твою ма-а-ать…

Я что, реально хотела трахнуться прямо посреди заправки, днем?

Прикрываю глаза, снова отпивая кофе. И хмурюсь, когда внедорожник неожиданно снова тормозит. Вместо того, чтобы выехать на трассу, Хабиб проезжает дальше по карману заправки и паркуется за бетонной стеной, которой огорожены пухто. Здесь уже нет ни людей, ни машин, только серое от старого снега поле впереди да жидкая лесополоса из тополей. Во рту как по команде собирается вязкая слюна. Я подношу картонный стаканчик к губам, за ним пряча нервную улыбку.

– Давай это сюда, – Хабиб забирает у меня кофе и ставит рядом со своим стаканчиком в нишу.

Не поворачиваюсь к нему – так и сижу, пялясь прямо в лобовое. Электрический ток колкими мурашками гуляет под кожей.

– Штаны снЫмай, – его хриплый, немного насмешливый голос вибрирует где-то у меня в груди.