Довлатов и третья волна. Приливы и отмели

Рукопись «Лолиты» десятилетия блуждала по издательствам. Сейчас набоковскую «Лолиту» проходят в американской школе.

«Темные аллеи» Бунина публиковались со значительными купюрами. (Кстати, в Союзе они были изданы полностью. А в эмигрантском «Новом журнале» подверглись форменному оскоплению.) Из текста было удалено множество выражений, для которых главному редактору НРС потребовался бы словарь.

Неужели этого мало? Разве истории с Буниным недостаточно?!..

Пафос достойный, хотя остаются мелкие вопросы. Например, о сроках «хождения по издательствам» рукописи «Лолиты». Но не будем ловить автора за руку. Обращу внимание на строки, касающиеся того, что, по словам Седых, вслед за Солженицыным распоясались и писатели рангом пониже:

Делить писателей на ранги – старая генеральская привычка. Литература не воинское подразделение. Чины и ранги здесь отсутствуют.

Есть писатели, и есть не писатели. Бездарных писателей вообще не существует. Ибо бездарные писатели, строго говоря, писателями не являются…

Надеюсь, читатели помнят переписку Довлатова с Марамзиным по поводу воинских званий и литературы. Коган практически слово в слово цитирует частное письмо Довлатова, что полностью снимает вопрос об авторстве «Венеры в драповом пальто». Ну а чтобы полностью развеять остатки сомнений, приведу финал текста:

Что сказать в заключение? К счастью, число русскоязычных изданий увеличивается. А значит – литература продолжается…

Именно так: «Литература продолжается» назвал писатель свое эссе о конференции. Причина, по которой Довлатов надел маску В. Когана, вполне ясная. Седых приходится бить Солженицыным, упреки главного редактора НРС содержали то, с чем сам Довлатов безусловно соглашался. Смелые писательские эксперименты, с элементами неприкрытого насилия над языком, нобелевского лауреата действительно требовали обращения к особому словарю. В этом отношении как раз прослеживается связь Солженицына с прозой 1920-х годов: названными Замятиным и Ремизовым, неназванными, но подразумеваемыми Пильняком, Леоновым. Довлатов – противник всякой искусственности, вряд ли присоединялся ко всей планете, увлеченно читающей Александра Исаевича. Кроме чисто литературных резонов, Довлатова отталкивал карнавальный образ, в котором Солженицын явил себя миру. Из письма Юлии Губаревой от 24 декабря 1982 года:

Многие героические диссиденты превратились либо в злобных дураков, как М., либо (как это ни поразительно) в трусов и приживалов из максимовского окружения, либо в резонеров, гримирующихся под Льва Толстого и потешающих Запад своими китайско-сталинскими френчами и революционно-демократическими бородами.

Тлеющая вражда перешла в открытое противостояние после публикации в НРС большого текста Седых с тревожным названием «Кому это нужно?». Произошло это 28 апреля 1981 года. Если учесть, что текст Когана вышел в номере «Нового американца» от 8–14 апреля, то следует сделать вывод: Яков Моисеевич рассердился и не стал следовать сомнительному тезису о температуре мести. Как ни странно, формальный повод для написания статьи – предстоящая конференция в Лос-Анджелесе: