Довлатов и третья волна. Приливы и отмели

…Вот по каким примерам нужно судить всю эмиграцию в целом, а не по тому, что пишут литературные неудачники, затеявшие выпускать в Нью-Йорке свой «еврейский еженедельник на русском языке», редакция которого почему-то думает, что она представляет 3-ю волну. Редакция, которая заблудилась в трех политических соснах и даже не решается объявить себя антикоммунистической. Если уж на то пошло, подавляющее большинство новых эмигрантов стали верными читателями Нового Русского Слова. Об этом свидетельствуют громадное число новых подписчиков и непрерывный рост нашей розничной продажи. Об этом свидетельствуют хвалебные и благодарственные письма, которые мы получаем от новоприбывших. Почему я перешел на столь необычную для нас тему – разоблачения роли еженедельника, который, по-видимому, принял на себя работу, до сих пор успешно выполнявшуюся «Голосом Родины», «Литературной газетой» и специальными корреспондентами «Правды» и «Известий»? Потому что т. наз. «еврейский еженедельник на русском языке» перенял тактику советских газет и уже много месяцев, из номера в номер, атакует Новое Русское Слово и лично его редактора. За эти месяцы я узнал все свои литературные недостатки. Мне объяснили, что наша газета – «скучная», не уделяет внимания «нам», что НРС печатает информационные статьи о том, что происходит во всем мире, вместо того, чтобы писать исключительно о Брайтон-Бич. Почему мы помещаем исторические очерки и воспоминания о старых временах? Почему, почему мы никогда не пишем о нем, о еврейском еженедельнике на русском языке?

А вот Седых и НРС не стесняются своего выстраданного антикоммунизма. Поэтому критика его газеты – игра на стороне красных. Особенно это касается «исторических очерков и воспоминаний о старых временах». Снова обращусь к мемуарам Евгения Рубина, в которых неплохо рассказывается об исторических изысканиях на страницах газеты:

По воскресеньям страницу целиком занимала статья, подписанная: «Академик Николаев». Героями его опусов были члены династии Романовых, занимавшие в течение трехсот лет российский трон. Состояли статьи из перечня деяний коронованных особ, который излагался малограмотным языком. Не верилось, что автор – академик.

Через некоторое время Рубину посчастливилось встретиться со светилом исторической науки. Выяснилось, что Николаев – болгарин, никогда не бывавший в России. Его высокий академический статус не подтверждался ничем, все поглотила тьма тоталитаризма.

Следующее, на что обращает внимание Яков Моисеевич, – сомнительный еврейский характер «Нового американца», объясняя причину скорбного молчания своего издания: