Довлатов и третья волна. Приливы и отмели

…Господин Дескал купил «Новый американец». Предложил нам вернуться. Обещал творческую свободу. И я вернулся. Вы скажете:

– Хорош! Его обидели, а он вернулся. Где же твое чувство собственного достоинства?

Я отвечу:

– «Новый американец» был моим любимым детищем. Предметом всех моих надежд. Пышно выражаясь – делом жизни. Известен ли вам предел, где должен остановиться человек, цепляющийся за свою жизнь?!.

Дальше все было очень просто. Творческая свобода оказалась мифом. Все остальное не имело значения. Зарплату наконец платили. Из песни слова не выкинешь.

Повторяю, для меня это значения не имело. К этому времени я уже что-то зарабатывал литературой.

И я ушел, на этот раз по доброй воле.

Господина Дескала я не виню. Он бизнесмен. Плевать ему на мировую культуру. На русскую – тем более. Он зарабатывает деньги. Это его право.

Он мне даже чем-то симпатичен. Такой откровенный деляга. Глупо было надеяться, что средний американец – Воннегут.

Мы предъявили Дескалу ультиматум. Свобода – или уходим.

И я ушел. Это все.

В письме к Ефимову от 21 января 1982 года Довлатов объясняет самому себе причины, по которым он должен уйти: