Довлатов и третья волна. Приливы и отмели

Дело в том, что мне жутко опротивело все, связанное с газетой. Ситуация такова. Нами правит американец Дэскал, еврей румынского происхождения. (Уже страшно!) Он не читает по-русски и абсолютно ничего не смыслит в русских делах. Это – самоуверенный деляга, говорит один, не слушает, отмахивается и прочее. Довольно хорошо знакомый тип нахального малообразованного еврея. То, что он не знает русского языка – с одной стороны, хорошо. Это дает простор для маневрирования и очковтирательства. С другой стороны, его окружает толпа советников, осведомителей, интерпретаторов и банальных стукачей. Стучат в трех направлениях. Первое: Довлатов не еврей, армянин, космополит, атеист и наконец – антисемит. Это крайне вредный стук, потому что наш босс рассчитывает получать деньги на газету от еврейской организации, и кажется – уже получает. Второе – что я ненавижу диссидентов, издеваюсь над ними и так далее. Третье – Довлатов завидует таким великим писателям, как Ефраим Севела и Львов, и еще Солженицын, борется с ними, не публикует и так далее. Если б я окончательно разложился в моральном плане, я бы мог говорить боссу что-то вроде того, что Солженицын и диссиденты – главные антисемиты нашей эпохи и прочее. Но это – слишком. Хотя вообще-то я сильно разложился, я это чувствую. Я здесь веду себя хуже и терпимее ко всякой мерзости, чем в партийной газете. Но и стукачей там было пропорционально меньше, и вели они себя не так изощренно. Боря Меттер, например, оказался крупным негодяем. Орлов – ничтожество и мразь, прикрывающийся убедительной маской шизофрении. Он крайне напоминает распространенный вид хулигана, похваляющегося тем, что состоит на учете в психоневралгическом диспансере.

Дальше писатель говорит о тех, кто остался его друзьями и кому он верит:

Практически командуем в газете мы втроем, Петя, Саша и я. К сожалению, мы абсолютно разные люди (при их многочисленных достоинствах). Они молодые формалисты, веселые, с хорошими зубами, без проблем. В мелочах довольно бессовестные, но в серьезных делах соблюдающие некоторые правила. Они прекрасно ко мне относятся (в своем понимании), верят, что я еще способен достигнуть некоторых футуристических успехов, и вообще – приличные люди, но никогда не испытывавшие и тени сомнения в собственной правоте и в абсолютном совершенстве.

По поводу антисемитизма Довлатова. Живя в Ленинграде, он сталкивался с определенным, рафинированным типом евреев. Их «еврейство» заключалось не в наборе каких-то этнических, а тем более религиозных особенностей. «Еврейство» означало культурную принадлежность. Парадокс в том, что культура была русской…