Довлатов и третья волна. Приливы и отмели

Сознаюсь, рукопись открывал с некоторой тревогой. Все же очень уж необычный критерий стиля: чтобы слова начинались с разных букв. Но вскоре с радостью убедился – сработало! Фраза стала жестче, энергичнее, куда-то пропали фальцетные нотки, которые я помнил по-прежнему – пятнадцатилетней давности – прочтению. Пока весь материал существовал в форме рассказов, на каждой истории лежал тяжкий груз – чтобы и сюжет был, и глубинный смысл, и подтекст-шмоттекст. И многие не выдерживали под этим грузом, начинали трещать, тонуть. Теперь же все приняло гораздо более естественную форму. И все истории вплетаются в единую картину, в естественное воссоздание поразившего Вас мира – мира Зоны.

По-моему, книга получается замечательная, и я очень рад, что мы ее издаем.

Думаю, и резонанс будет немалый. Может быть, даже сподобитесь проклятий, может быть, даже и Максимов включит Вас в список «носорогов». Правку предвижу самую минимальную. (Например, очень буду просить убрать ругань в адрес Меттера и – замаскированного – Проффера. Не дворянское это дело вводить «личности» в литературу. Хоть многие в этом смысле сейчас распоясались, влепляют личным врагам справа и слева.)

Все же это поразительно: чтобы издать «Зону» пятнадцать лет спустя после написания, понадобилось нам запустить собственное издательство.

Замечательно смотрится местоимение «нам». Тут варианты: Довлатов с Ефимовым организовали «Эрмитаж». Ефимов с Довлатовым совместно написали «Зону». Не буду придираться, скорее всего, причина в косноязычии Ефимова, к которому почему-то трудно привыкнуть. Довлатов искренно обрадовался похвале Ефимова. Из его письма от 22 июня 1982 года:

Страшно рад, что Вам понравилась «Зона», ибо чувствовал себя весьма неуверенно. Рассказы эти писались давно (1965–1967 гг.), и даже будь я Моргулисом, я должен был за пятнадцать лет измениться, вырасти и т. д. Когда издавался «Компромисс», я знал, что 50 % текста – это рассказы максимального для меня качества. В «Зоне» же нет ни одного рассказа такого уровня, как «Юбилейный мальчик» или «Чья-то смерть», и только «По прямой» немного выделяется из общей массы. Кроме того, «Компромисс» был совершенно непритязательным по части идей, а здесь есть «размышления» и всяческая умственность. Раз уж Вы, человек интеллектуальный, все это одобрили, то можно радоваться. По-видимому, мешанина из писем и отрывков дала какой-то эффект, чему я очень рад. Осмелев и успокоившись, хочу выразить предположение, что «Зона» более значительное произведение, чем «Компромисс», или во всяком случае – менее незначительное, в ней есть претензия, и она теоретически может вызывать некоторые споры.