Довлатов и третья волна. Приливы и отмели

Отмечу, что Довлатов использует слово «плебейство» в непривычном для него отрицательном значении. Традиционно писатель употреблял «плебейство» как синоним к слову «демократический», подчеркивая его позитивность. В данном исключении он возвращает ему первоначальный смысл – ориентация на низкий, вульгарный вкус.

После очередного, надеюсь, небесполезного, хотя и обширного отступления вернемся к тексту Довлатова в «Петухе». Удалось ли самому писателю соединить умолчание, изящество, юмор? «Три часа в животном мире». Начало текста, интонация заставляют вспомнить русскую классику XIX века:

Даже не знаю, ради чего я на это пошел. Человек я, в общем-то, семейный, уравновешенный, довольно благонравный. Никакими тайными или тем более явными сексуальными комплексами не страдаю. И хотя я вовсе не считаю себя корифеем в этой щекотливой области, но и представлять себя невинным младенцем у меня тоже нет оснований.

В моей не слишком бурной, но и не совсем уж и безоблачной личной жизни бывало всякое. Доводилось мне питать самые нежные чувства к застенчивым старомодным барышням «тургеневского типа», попадались мне и вполне современные дамы, для которых изощренная сексуальная техника была единственной областью, в которой они чувствовали себя более или менее компетентными.

Но все это было давно, и последние годы мои в эмиграции (мы уехали из Ленинграда в 1976 году) прошли размеренно и спокойно. Этому немало способствовали нью-йоркские расстояния, а главное – та душевная вялость, которую я отношу за счет биологических изменений, связанных с возрастом.

Короче, ничто не предвещало волнующей экскурсии в один из популярных бродвейских «домов разврата», побудившей меня к некоторым размышлениям и затронувшей мою душу в значительно большей степени, нежели мое грешное тело.

Инициатором посещения выступает Марина – жена близкого друга рассказчика. Интригующее предложение прозвучало по телефону: