Довлатов и третья волна. Приливы и отмели

О степени вовлеченности писателя в издание «Петуха» можно судить по отрывку из письма Ефимову от 16 января 1983 года:

Посылаю Вам второй номер «Петуха», который вышел в конце декабря, посылаю просто так, обратите внимание на полиграфию, а ведь у меня нет даже монтажного стола, единственное орудие – бритва. Журнал продается, окупается, а с третьего номера начнет улучшаться. Пока, к сожалению, журнальчик дрянной. Но это – единственный путь сейчас.

Обратим внимание на слова о «единственном пути». Это указывает на то, что сотрудничество с «Петухом» не случайный эпизод. Выбор формата «бульварно-демократического издания» обусловлен несколькими причинами. Во-первых, существенно снижается «цена потери». Возможное закрытие или отлучение от журнала не будет катастрофой, равной уходу из «Нового американца». Во-вторых, «бульварность» открывает возможность говорить то, что нельзя было сказать даже в собственной газете. Напомню о довлатовском эссе «Обстановка в пустыне», не совпадающем как минимум с основной тональностью эмигрантской прессы. Довлатов пытается убедить себя в успехе предприятия. Из письма Ефимову от 25 января 1983 года:

«Петуха» не презирайте. Я скоро буду на это жить. Тем более что максимовские клевреты очень колеблют почву на «Либерти».

Довлатов стремится улучшить журнал, снизив, насколько возможно, уровень бульварности. Но если говорить объективно – «бульварность» следует расценивать скорее как «общедоступность». В третий номер «Петуха» писатель подтянул своих друзей и знакомых. Открывается он тем самым рассказом Лури, за перевод которого Войнович получил гонорар. Появляются на страницах журнала имена Наума Сагаловского, Вайля и Гениса. Последние представлены солянкой из книги «Современная русская проза» под названием «Эффект популярности», реклама которой помещена сразу после текста. За книгу просили восемь с половиной долларов. Кстати, реклама сопровождала и фельетон Сагаловского. Читателю предлагалось «получить удовольствие» от сборника стихотворений «Витязь в еврейской шкуре» за шесть с половиной долларов. Можно смело предположить, что такая бартерная оплата и была самой распространенной формой авторского гонорара. Сам Довлатов во втором номере представлен рассказом «Мой брат» из готовящегося сборника «Наши». Он занимает самую большую журнальную площадь в номере. Рассказ классический, сильный, выверенный. Его публикация свидетельствует о серьезности отношения писателя к изданию. Впрочем, Довлатов настроен, как всегда, скептически. Из письма Ефимову от 6 апреля 1983 года:

«Петух» думаю бросать, потому что не оправдались надежды. Можно что-то делать в силу трех факторов: 1) за деньги, 2) ради творческого самовыражения, 3) в приятной компании. Ничего этого нет. Денег мало, творческого горения никакого, общество – так себе. Однако вышел четвертый номер, готовится пятый, бросить Консона неудобно.

В ответ Марина Рачко – жена Ефимова – пишет Довлатову 12 апреля:

Серёжа, только что прочла последнего «Петуха» № 4. По-моему, славно и очень смешно. Над некоторыми шутками Светлова и над mot внучки Сталина смеялись просто до слез. Стихотворение из советской газеты тоже дивное найдено. И оформление симпатично. Неужели действительно на ладан дышите? Я тут начинаю агитацию на подписку, к тому же он и без того нравится. Но жаден еврей. И высокомерен. Мой совет – пошлите Либерманам в Детройт. Они люди читающие, смешливые, денежные и к тому же – энтузиасты. Они могут помочь.

Показательны шутки Светлова, вызвавшие приступы смеха у семейства Ефимовых: