Довлатов и третья волна. Приливы и отмели

С дамой по имени Тамара Майская (третья волна) мы поначалу договорились об изготовлении сборника ее пьес под маркой «Перспективы». Но посреди работы она вдруг стала требовать, чтобы книга была издана под маркой «Эрмитажа». Мы не могли включить в свой каталог пьесы, в которых чуть не на каждой странице встречались перлы вроде: «как подкошенная, откинув вперед грудь, она падает на руки учителя»; «Александр делает утвердительный знак голосом»; «остальные с гиком выходят из класса». Убедившись, что ее требования в письмах не достигают цели, Майская принялась звонить чуть не каждый день и честно предупреждала: «Игорь Маркович, сядьте покрепче на стул. Потому что я вам сейчас такой скандал закачу – на ногах не устоите». И закатывала. Но книга ее у нас так и не вышла.

Не будет ошибкой, если предположить, что большинство рукописей признавались «перспективными», достойными для вдумчивой редакторской и издательской работы. Серьезный автор рисковал раствориться среди книг своих новоявленных коллег. Довлатов любил жаловаться, добавлять черного цвета в письмах и разговорах. Но по поводу собственных перспектив он, увы, не ошибался. Еще в «эпоху больших надежд» – 29 августа 1983 года, когда «Компромисс» на английском только появился в книжных магазинах, Довлатов пишет Ефимову:

Да, вот какая новость. Я писал на «Либерти» скрипт о переводах в Америке русских и советских книг и в связи с этим получил разные сведения из Публ. библиотеки. Пережил большое уныние. Ни один из советских авторов (кроме Солженицына и Аллилуевой) не имел, не имеет и не будет иметь коммерческого успеха в США. В финансовом смысле провалились все: Войнович, Ерофеев, Севела… Проваливается Лимонов. На очереди: Алешковский, Аксёнов, естественно – Довлатов. Рано или поздно провалитесь и Вы… В чем опора? Где источник радости? И т. д.

Через год в письме Науму Сагаловскому от 21 августа 1984 года Довлатов повторяет свой прогноз, который, к сожалению, подтвердился историей американского издания «Компромисса»:

Вы спрашиваете, как расходится мое американское издание? Так вот, все русские и европейские книги на английском языке расходятся плохо. Исключения, помимо классики (Пруст, Камю, Г. Бёлль, Сервантес и т. д.): Солженицын (ранний), Аллилуева и Евгения Гинзбург. Войнович и Ерофеев провалились совершенно, прошли чуть ли не без единой рецензии, Аксёнов и Лимонов рецензировались, но все равно продаются плохо.

Самым эпическим и показательным провалом можно считать ситуацию с Аксёновым. Его американская карьера так по-настоящему и не началась. Хорошо нам известная конференция в 1981 году должна была стать разминкой для следующего значимого года. В 1982-м Аксёнову исполнилось пятьдесят лет. Уехав из Союза, писатель увез с собой некоторые совписовские традиции. Юбилей нужно достойно отметить. К дате планировался сборник с прекрасным названием «Василий Павлович Аксёнов: писатель в поиске самого себя». Составителем выступил известный американский славист Эдвард Можейко. В книгу включили интервью с Аксёновым, интервью с третьими лицами, говорящими об Аксёнове, литературную биографию писателя. Третья часть – услада профессионалов-филологов: тексты о «духовном мире писателя», «оригинальности и новизне его стиля».