Довмонт: Неистовый князь. Князь-меч. Князь-щит

– Дуй, ветер! Шумите, деревья! Радуйся, лес! О, Земине, мать сыра земля, ты только взгляни на этих ублюдков! Они думают, что причиняют мне боль!

Привязанная к огромному пыточному колесу, великая жрица Сауле, преданная и проданная юным земгальским криве, смеялась прямо в глаза крестоносцам!

Стройное нагое тело ее, покрытое кровавыми ранами, изгибалось все больше и больше, так, что, казалось, и не было сил терпеть… Однако – были!

– Жалкие людишки! Примите мое презрение!

Один из священников в длинной черной рясе обескураженно взглянул на палачей:

– Что же, она совсем не чувствует боли?

– Она ж ведьма, святой отец!

– Ну да, это так. Теперь любой может убедиться… А ну-ка, пожгите ее! Огня, огня!

Палач тукнул пылающим факелом в грудь жрицы… Запахло паленым мясом… Сауле расхохоталась еще громче:

– Ничего у вас не выйдет, вестники тьмы! Дуй, ветер!

– Да она издевается! – вышел из себя обычно выдержанный священник, орденский брат. – Все, хватит шуток, колесуйте ее…

Тело несчастной жрицы изогнулось еще больше… еще… еще…

– Сгинь, пропади, проклятая ведьма!

– Шумите, деревья!

– Да вы только посмотрите… – священник перекрестился в страхе и махнул рукой. – Снимите ее с колеса… На костер! Дрова, надеюсь, готовы?

– Еще вчера! – похвалился здоровущий, голый по пояс, палач. – Хорошие, сырые дрова.

– Почему сырые?

– Чтоб колдунья дольше помучилась, святой отец!

– Мучилась? – священник покачал головою. – Думаю, это не тот случай. Тащите сухих!

Во дворе замка жарко запылал костер.

– Радуйся… лес…

Тело ведьмы вспыхнуло и очень скоро превратилось в обугленную головешку, которая уже ничего не смогла говорить.

Солнце клонилось к вечеру. Расходились зеваки…

– Ну вот и все… – потерев руки, священник зябко поежился и приказал развеять пепел колдуньи по ветру. – Долго же мы искали эту чертову ведьму!

– Не хотите ли выпить, святой отец? – подойдя, предложил комтур, риттер Эрих фон Валленберг. Честно говоря, ему было искренне жаль эту красивую женщину… Впрочем, во всем виновата сама! Ей же предлагали покаяться, отречься от старых богов… Пытали три дня – время было подумать…

– Выпить? А, пожалуй, любезнейший брат! Такое дело сделали!

* * *

Князь проснулся в поту! Выбрался из шалаша, да приказал слуге принести воды… и долго пил прямо из котелка, обуянный невиданной жаждой.

– Не спится, княже?

Боярин Гюрята Степанович Собакин тоже не спал этой ночью – сидел у костра, думал…

Все комтурство Швеллин было предано огню и мечу! Пылали деревни, поля и луга… Все было объято пожаром! Вот только замок крестоносцы смогли потушить – справились. Зато теперь не скоро оправятся – и поделом!

Нынче остался один переход – и дома. А там… Там посчитаемся с предателем тиуном!

Вспомнив Анемподиста, боярин грязно выругался и сплюнул. Еще вечером он имел долгую беседу с сыскным парнем Кольшей. Весьма познавательную беседу, надо сказать. Ничего, скоро уже и дома… Жаль, воевода Дормидонт погиб, сгинул в болоте… гад! Теперь уж его не достанешь…

– А? – напившись, Довмонт отрешенно взглянул на боярина и уселся рядом, поближе к костру. Пожаловался: – Сон дурацкий привиделся. Огонь… кровь… собаки… И какое-то знакомое женское лицо… Да, Господи – Сауле! Солнышко… Как же так? Неужели… И еще та, другая… – прикрыв глаза, князь невольно поморщился. – Просто кусок кровавого мяса… Зачем же он ее так? Впрочем, там, в будущем – что-то можно попытаться исправить… Оно же еще не наступило! Что же касается Сауле, неужели – все?

– Говорю, Кольше сыскному уступлю Тошку… Коль уж просил… – Гюрята Степанович самолично подбросил в костер дровишек. – Пущай с родителями сговаривается, а через год-другой и свадьба… А, княже?

– Свадьба – это хорошо, – отвлекся от недобрых мыслей Довмонт.

– Только девку расхолопить бы надо…

– Так это ж – твоя!

– Моя-то моя… Но надо ж по закону…

– По закону – поможем!

– А может, и не расхолопливать… Там поглядим.

– Э-э! – князь наконец уловил смысл беседы. – Ты моего сыскного-то к себе в холопы не сватай, а!

Глава 11