Дождь в полынной пустоши. Книга 2 (СИ)

- Для любовника ты слишком честен, - не хвалят его, а подозревают в утонченной хитрости. Но хитрость ему зачтется.

- Я всегда честен с женщинами, - готов убедить любовницу унгриец. Готов поступиться толикой времени. Иначе, зачем он здесь, с ней?

- Даже с которыми спишь? — спрашивают, но не собираются верить.

- С ними обязательно, - серьезен Колин. Женщины любят слышать о своей исключительности. Но, сладкое хорошо в меру, не приучить к нему.

Камер-юнгфер крутнулась на бок, подставив ладонь под щеку и чуть прикрыв бедра покрывалом. Скромная обнаженность столь же убийственна для любовников, сколь и бесстыжая нагота. Она готова опробовать на Колине весь неисчерпаемый запас своих уловок. Отобрать наиболее действенные на него.

Отчего старухи старательно изображают игривых девочек? — не обязательный вопрос унгрийца ни к кому. - Не потому ли, будучи еще наивными девочками, из кожи лезли выглядеть многоопытными курвами?

- Гляжу, прибавился увядший букет, - указал Колин за стекло в узорах предзимья. — Выгнала беднягу Фосса? Подозреваю, всякий раз, выставляя ненаглядного, цветы отправляешь мерзнуть на балкон. Там уже целый ледяной розарий.

- Другим наука, - предупредила Лисэль. Она ведь так и поступала. Надоевшего любовника в одни двери, букет в другие.

- И в чем она?

- Не быть скучным и заурядным! — открыли рецепт успешности у женщин.

- Начинаю сожалеть, что я из какой-то там Унгрии, - дразниться Колин. Любовная игра его нисколько не забавляла, но таковы непреложные правила подобных игр.

- Это поправимо, — обещают унгрийцу самым серьезным тоном, и усомниться в обещанном не приходиться. Он волен понимать обещание по-своему. Любимый попугай на жердочке, с цепкой на лапке. Какие перышки! Какой носик! Незавидная участь многих. Скажи, здравствуй. Скажи, до свидания!

Лисэль перекатилась на живот, по-кошачьи грациозно потянулась, приподнимая зад. Поморщилась. Зашипела изласканной кошкой.

- Ты самый развязный любовник! — пожаловалась женщина на дискомфорт. - У меня все болит!

Но это приятный дискомфорт, вызывающий феерию воспоминаний. Прежние любовники теперь казались ей мертвыми и параличными, серыми и никчемными, ни к чему не способными, не на что не годными.

- С лестницы не падала? — полон насмешливого участия Колин. — В детстве или на днях.

- Ему весело! Я встать не могу. И сесть!

- Тебе не следует много пить вина. Твои фантазии, - унгриец стыдливо прикрыл глаза рукой.

- Ах, оказывается, я же виновата! — игриво возмущена камер-юнгфер. — А ты паинька?!

- Меня воспитали в строгости.

- В строгости? А откуда паинька умеет Маслобойку?

Колин пошлепал ладонь по воде. Вот так? Ему весело. Не из-за затеянных словесных игрищ с Лисэль. Не столь давно, из ушата, с ним разговаривала гранда. Какую встречу считать трагедией, а какую фарсом?

- Спрошу о том же уважаемую эсм камер-юнгфер. И про Ножницы. И про Многоножку. И про…

Лисэль шутливо погрозила ему, замолчать.

- А я спрошу о том же нескромного паиньку.

- Это допрос? — Колин спрятался под подбородок в воду. — С пристрастием?

- Пока нет.

- Зачем?

- Хочу знать тебя лучше.

- На вкус? — продолжалась игра в любовные царапки.

- Это уже мое дело.

- Звучит угрожающе.

- Рада, что понимаешь, сколь опасно мне перечить, - вяжутся тенета слов. В мастерстве их создания каждый мнит себя непревзойденным ловчим, но не простофилей угодить в них.

Колин поднял руки — сдаюсь!

- Я приглашена к Юдо, - доверительно поведали унгрийцу. - Просили прихватить и тебя.

Не очень тонко. Прихватить. Но очень верно. Статус барона и советника гранды не причина пускать в приличный дом. То, что он унгриец ничего не прибавит к желанию его видеть. Скорее убавит. Все решает количество сплетен. Их направленность к осуждению или похвале. Злодейство и добродетели равно востребованы. Недоброе в предпочтениях.

Чем гуще слюна, тем дальше плевок - не притязал на откровение Колин.

- Достойные люди?

- Колин! — рассмеялась Лисэль. — Ты несносен! — маленькая подушечка шмякается не поразив цели, но свернув со стола подсвечник. - Юдо из вердюров. И родня Гелстам. Это те, у которых родословная длиною в аршин и земли, десятая часть королевства. Кстати, по легенде, именно Гелсты уступили короне кусок пустоши возвести столицу.

- Дерьма не жалко.

- Колин!

- И что мне у них делать?

- То же что и остальным. Заводить знакомства, набиваться в приятели. Искать друзей среди врагов. У тебя они уже имеются. Друзей предавать. Тут проще, у тебя их нет. Улыбаться неприятным, но полезным людям и отворачиваться от приятных, но бесполезных. Прославиться дуэлянтом и не обнажать клинка против обидчика. Но кидаться в драку на безобидных шутников. В упряжке чести и серебра, коренным всегда выступает презренный металл.

- Из твоих слов делаю вывод - у них дочь! Прелестный ангелочек на выданье. Розовенький пупсик, засидевшийся в светлице за вышиванием и лузганьем семечек. Или она предпочитает орехи? Ей нужен Щелкунчик? — унгриец плотоядно клацнул зубами.