Дождь в полынной пустоши. Книга 2 (СИ)

- Колин! — Лисэль нравилось повторять его имя. Нравилось с ним говорить, устраивать пикировки. Укус на укус. Говорят, так ласкаются змеи. Яду не должно быть много, но достаточно, острее ощущать яростную страсть и мимолетность жизни.

- Значит, имеется.

- Пупсик не про тебя. И ей пятнадцать.

- Обидно, - признался Колин, чего по его виду никак не скажешь.

И это он не врет женщинам! - разоблачают унгрийца, но не подают вида.

- Тебя намерены посмотреть, - объявили в общем-то не сакральное. Лисэль умышленно не стала нивелировать действительность. Пусть привыкает подбирать крошки с руки. С её руки.

- Я только оденусь. Или не обязательно?

- Наглец! — рассмеялась Лисэль, представив любовника голым в гостином зале.

- С чего вдруг надумали меня лицезреть?

- Подозревают, ты в фаворе у короля.

- А почему мне об этом неизвестно? И известно ли о новом фаворите Моффету Завоевателю?

- Баронство за дурака Гусмара-младшего, слишком много. Тем более для дикаря из Унгрии, в не зависимости по какой такой причине хлопотали и кто хлопотал. К тому же еще и феод в придачу! У Моффета легче выпросить попользоваться его очередной шлюшкой, - Лисэль и не пыталась скрыть свое раздражение.

Что у тебя с ней? — захотелось вызнать Колину. Не сейчас, но позже. Две мартышки, лучше чем одна. Их труд продуктивней. Каштанов больше.

- Ты его видела? Мой феод?

- Приглашаешь? - хитрой кошкой щурится Лисэль.

- Подожди стены побелят и потолки от копоти отскребут. Говно из углов выгребут. Выведут крыс, кошек и голубей.

- Многие склоняются, королевское пожалование тебе - ссуда на будущее.

Про Анхальт не сказано ни слова, но ведь и ничего другого не предлагали и не подразумевали.

- Либо расчет за прошлое, - иначе преподносит Колин обретение титула.

- Что ты имеешь ввиду?

Для прожженной интриганки не бывает не значащих слов. Игривость настроения, не оправдывает невнимательности. Любая обмолвка важна и сама по себе и в контексте. Её любовник подозрительно удачлив. И все хотят знать почему?

- Да что угодно!

Унгриец потянулся, забрал из вазы гроздь винограда и отщипывая по одной, отправлял в рот.

- Не откроешь, для чего тебе в Крак? Только не повторяй глупости с приглашением и твоей Аранко. И лучше даже не заикайся о тамошних забавах местных недоумков. Для них ты слишком хорош. И умен.

- Тогда что ты хочешь услышать от меня?

- Ты говори, а я послушаю, - держать в неведенье собеседника старый трюк.

- Можно совру?

- Нельзя.

- Значит и не спрашивай.

- Могу и не спрашивать. Но ведь обязательно спросят другие. Что ответишь им? Соврешь? Вранья, как и соли в супе, должно соответствовать рецептуре.

- У меня своя поваренная книга. Но точно знаю, некоторые любят по солоней.

- Не пересоли. За инфанта слишком многие, и слишком многие за инфантом. А ты при гранде. В союз никто не поверит.

- А во вражду?

- Еще менее вероятно. Тебе ли не знать Сати, - в словах камер-юнгфер полное пренебрежение.

- В Крак у меня приглашение и ничего больше. Никаких обязательств. В виласы я не хочу.

Глаза Лисэль недовольно блеснули. Недосказанность такой же обман, как и откровенная ложь. Но разбейся в лепешку, он не сознается. В груди заныла тревога. За него.

- Не вздумай утраивать балаган! — пристрожили Колина. - Как на крыше!

- Вот еще. Не собираюсь и не собирался что-то там устраивать.

- Зная тебя, нетрудно предположить.

- Заблуждаешься. Зачем мне осложнять отношения с будущим королем? Я паинька.

- Есть такая пословица, не дергай волка за ухо, - продолжили стращать Колина.

- Вот пусть и не дергают.

В слова вложено многое. Поймет? Примет? Нет? Тогда можно выходить из воды и выметаться.

- Я беспокоюсь о тебе, - призналась женщина любовнику.

Она и правда беспокоилась.

С каштанами никакой ясности, - колебался унгриец делать окончательный вывод. Им хотели управлять и стремились оберегать. Когда она определиться с предпочтениями? Чем шатнуть равновесие?

- Расскажи о Бюккюс.

- Родственницы Леджесов, — весьма не расположена к означенной теме Лисэль. — Особы первого ряда.

- Театралки?

- В определенном смысле.

- А выступать придется мне.

- Места в зрительном зале не для всех…. У них бывает король. Не всегда, но часто. Тебе есть с кем пойти? — выпытывала камер-юнгфер не оставлять без догляда свое драгоценное имущество.

Сколько ей осталось? Три-пять лет? Прежде чем она начнет стесняться света, начнет прятать морщинки и закрашивать седину. Дальше хуже. Старость одарит дряблой кожей, жировыми складками и запахом. Старость пахнет тленом. А потом она останется одна. Предел есть даже у отчаянных альфонсов не брезговать каргой.

- Надеялся, ты там будешь. Мы будем лучшей парой.

Лисэль признательно улыбнулась. То, кто ищет молодости в разного рода снадобьях, притираниях, румянах и белилах, далеки от правды. Мужчина, вот кто дарит и возвращает молодость.

Пока на тебя встает, ты молода, - но оценить её мудрость может только та, чья пора — осень.

Колин метко кинув виноградиной в Лисэль, попал в низ живота. Показал веточку, с болтающимися двумя виноградинами.

- Тут еще осталось!

— Иди ко мне! — голос Лисэль просел от нахлынувших желаний. Острых и необузданных.