Дождь в полынной пустоши

Колин припомнил девушку, удостоенную столь поздней аудиенции. Похожа на прикормленную рысь. В меру коготков, в меру игривости, в меру пушистости.

— Нет, эсм. Достаточно имени.

— Но по имени я зову только близких мне людей.

«Сейчас купится,» — взялся Колин комментировать разговор. Послушать его важно, но не менее значимо происходящее у Латгарда. Жаль нельзя к нему спуститься. Балкона нет, а на тонком молдинге и ближайших сандриках[43] окон расселись сонные голуби. Не плохой способ обезопасить себя от нежелательных или неожиданных вторжений.

— Не смею мечтать войти в их круг, — скромничает рыцарь в котте.

«Теперь поманят. Обычная практика.»

— Ничего не возможного, — звучит как обещание. — Я хотела бы услышать твою историю.

«Сразу не соглашайся.» — это уже совет девушке.

— В ней нет ничего примечательного.

— Назовешь подобно тебе удостоенных рыцарского посвящения?

«Поднимай цену!»

— Не могу припомнить, эсм.

— А я могу! Саин Кэйталин аф Илльз.

«Теперь можно,» — мысленно командует Колин. Он уверен, девушка поступит соответствующе.

— Так сложились обстоятельства.

«Сложились обстоятельства…»

В памяти легко всплывает… Не лицо. Движения рук, тела, пластика. Танцы — может быть, но для бойца — плохо. Откровенно плохо.

«…или их сложили?» — сомневается Колин в боевых достоинствах эсм и рыцаря.

— Подробности обстоятельств! — требует Сатеник, искренне заинтересованная в рассказе.

«Сдавайся.»

Кажется, он расслышал вздох. Ну-ну…

— Тот злополучный день не задался с самого утра…

«Вот кого стоило послушать за ужином. Эпос, а не история.»

… Латгард на минуту застыл над столом, определяя востребованость вещей. Шахматная доска с неоконченной партией. Письменный прибор: чернильница, песочница, два пучка перьев абсолютно одинаковых, но для чего-то разделенных. Книга, а под ней чистые листы. На книге, вожделенные свитки с записями…

— Я провинилась и меня не взяли на ярмарку в Кеббе. У нас ярмарка каждую неделю, — сорит подробностями рассказчица.

…Канцлер провел ладонями по синему бархату столешницы, смахивая прочь крошки и соринки, не порвать при письме бумагу…

— …Нападавших было немного. Человек тридцать. Через Одюнский лес легко не пройти.

«А где шатался лесничий? Проворонил вражеский отряд. Тоже на ярмарку подался? А нападавшие? Надо обладать отчаянной наглостью, захватывать замок с тремя десятками воинов. Или не рассчитывали встретить серьезного сопротивления. Или верили, сопротивляться им вовсе не станут.»

— … Они заранее заготовили лестницы…

«И тащились с ними через кущи и заросли? Или в лесу они за своих? Или в замке стены в полтора роста?»

— …Когда ударил колокол, я молилась.

«На рыбалку не пробовала сходить?» — иронизировать Колина побуждало возрастающее недоверие к рассказу девушки. — «Впечатлений меньше, но безопасно и тихо.»

— И ты повела воинов?

— Что вы, эсм! Когда мне сообщили причину тревоги, бой на стене уже шел. Луциф, наш виффлер, сражался с неприятелем и получил рану в грудь и шею.

«Это она о сержанте или мечнике с альшписом?» Было бы забавно, отбудь на ярмарку и командующий замковой охраной.

— Ты боялись?

«К чему такие подробности? Почему не расспросить о самом бое? Кто где стоял? Что делал?»

— Очень. Крик, грохот железа, раненные, убитые…, — голос рассказчицы и в малой мере не передавал накала пережитых событий.

«Или эпос не задался, или особа не впечатлительная. Возможно и не участница того о чем рассказывает.»

— …Я никогда не видела столько крови… И столько мертвых.

…Канцлер позабавил. Наперво переставил фигуру на доске. Оценил последствия хода. Посчитал его очень хорошим, возбужденно потер руки. Изогнулся и наклонил голову, думать за противника…

— Почему цеп?

«Прекрасная осведомленность. Кому спасибо? Латгарду?»

— Эсм, работать с мечом тяжело. У меня не очень получалось. Цеп много проще.

«Смелое утверждение.»

— Он же тяжелый!

— Мой, нет. Его специально изготовили. Он легче обычного и не так велик.

— Сделали для тебя?

— Эсм, Шлюсс далек от столицы. А Боши даже по меркам пфальца глухомань. У нас не много развлечений.

«Хороша забава — цепом махать! А случись война в королевском войске нехватка бойцов. Куда вербовщики смотрят?»

— Но умение пригодилось, — одобрено странное для девицы увлечение.

— Стоило ли подниматься на стену и путаться под ногами? Шуму и визгу хватало и без меня.

«Справедливо отмечено,» — вынужден похвалить Колин скромность рассказчицы.

— Что дальше?

— Они не ожидали меня.

«А кого? Себастьяна Пустынника?» — потешался унгриец. — «Или забыла расчесаться и произвела фурор Гаргоны?»

— …Их предводитель. Он был не очень ловок.

«И побоку как минимум десять лет муштры. Позорище!»

Думая над ходом Латгард обкусал перо. Играть с самим собой занятие занимательное, но не настолько, отрешиться от окружающего. Но похоже канцлер выпал из реальности, поглощенный поиском ответного хода.

— Он погиб?

— Поверьте, я не желала этого, эсм. Я испугалась…

«А кто-то желал.»

— И прикончила…

«Какое замечательно „р“! Прррррррикончила!»

— …главаря. И тебя возвели в рыцарское достоинство?

— Это все саин Лофер.