Дожди направляет ветер (СИ)

В голове был только набор установок:

Лео ранен.

Лео без протеза.

Лео нельзя вставать, потому что он ослаблен потерей крови.

Лео опять приснился кошмар.

Стоп! Какой к демонам кошмар, если Рейн у них дома в лаборатории Дона спит себе, как сурок, накачанный снотворным, и будить его в голову никому не придет.

- Раф, что-то случилось, – Лео приподнялся, собираясь сесть.

Пришлось вдохнуть-выдохнуть и собрать мозги в кучу, а беспощадно слезящиеся глаза заставить приоткрыться.

- Что?

- В лаборатории что-то не так, – Лео свесил с кровати ногу и начал шарить по стене, отыскивая костыли.

Раф мысленно застонал и перекатился по кровати.

- Ща, бро. Ща все проверю. Не вставай только.

- А теперь открой мне дверь, – Рейн кое-как смог замотать бедра простыней, которой был укрыт.

Одной рукой он по-прежнему держал Эдит за шею, а второй схватился за широкую повязку на животе, сползая со стола.

Он едва слышно выматерился сквозь зубы и взял что-то остро сверкнувшее с подкатной тумбочки.

- Тебе нельзя ходить… папа сказал…

- Плевать, – Рейн подтолкнул Эдит к двери. – Мне домой надо. Я же ясно сказал.

Эдит напугано скосила на него ставшие огромными глаза.

Он вот, правда, очень ей нравился – этот парень с мягкой салатовой кожей, длинной гривой черных жесткий волос и серьгой в ухе. Было в нем что-то такое дикое, первобытное, что будоражило ей кровь и фантазию. Если можно было представить себе такого вот экзотического Тарзана или человека-амфибию, то именно так они могли бы выглядеть.

У парня был очень красивый профиль, который не портила выбритая голова, ровные белые зубы, немного странные острые уши, как у эльфа, и совершенно потрясающие синие-синие глаза в обрамлении таких длинных и черных ресниц, что позавидовала бы любая модель.

А еще у него была красивая фигура, что сейчас особенно бросилось в глаза, когда он стоял так близко и был практически раздет.

И от него пахло чем-то дурманящим… сладким с горчинкой…

- Открой дверь, – он подтолкнул Эдит еще раз, уже более нетерпеливо. – Или тебе обязательно пинка под зад надо отвесить, чтобы ты начала шевелиться?

Эдит ойкнула, вспомнив, как он выставил ее из казино, и сделала шаг вперед, подчиняясь его руке.

- Ты и так дома, Рейн, – негромко пискнула она, стараясь достучаться до него. – Отпусти. Тут никто тебе плохого не сделает. Ты же меня спас…

Рейн рыкнул и неожиданно толкнул ее с такой силой, что Эдит врезалась в стену. В голове у нее зазвенело, а когда зрение прояснилось, у шеи оказался скальпель отца, упиравшийся острием в ямку под ухом.

- И мне это дорого обошлось, знаешь ли. Ты изрядно должна мне, клуша, – Рейн почти шипел, его глаза, так понравившиеся Эдит, приобрели цвет грозового неба. – Я приму долг чистыми шмотками, ключами от машины или мотоцикла и парой сотен долларов. И да, еще пачкой сигарет прямо сейчас.

Эдит сглотнула.

Рейн смотрел на нее совершенно ледяным спокойным взглядом, а лицо снова стало каменным, как в тот памятный вечер, когда она впервые увидела его за рулем старого пикапа.

- Но… слушай, – залепетала она, чуть отодвинув голову в сторону. – Ты же несерьезно, да? Ты тогда набросился на Трэвиса ради меня… я же поняла сразу, что дорога тебе…

- И начинаю об этом жалеть, – Рейн стиснул зубы. – Я думал, тупые дуры тоже могут просто быть благодарными, как их об этом просят, просто заплатить за свое спасение и отвалить, а не лезть со своими сраными речами о любви и прочем дерьме. Где мне вещи найти?

- Что? – Эдит даже о скальпеле забыла.

- Что слышала, – Рейн почти зарычал ей в лицо, его начало трясти. – Сраная-ебаная любовь! Ты серьезно считаешь, что после всего мне еще вот только любви чьей-то вонючей не хватает?! Спасибо, по горло сыт. Утри своим сопливчиком слюни умиления и дай мне ключ от тачки, вещи и деньги!

Эдит задрожала, ощутив, что скальпель вжался ей в шею сильнее.

Она вспомнила, как легко это парень хотел зарезать Трэвиса. И если бы тот не вывернулся, то наверняка бы Рейн убил его.

Тогда это казалось страшным и завораживающим одновременно – тем, чем можно будет похвастаться в школе перед подругами, ловя их завистливые взгляды, и взлететь на недосягаемую высоту.

А вот сейчас, когда этот же парень уже ей готов был перерезать горло, если она не даст того, что он хочет – ей стало дурно.

И на помощь звать бесполезно – в папиной лаборатории такая глухая дверь, что кричи-не кричи – никто не услышит тебя.

Потом найдут, конечно…

«И отомстят. Дядя Раф и дядя Лео с этим уж точно справятся… только мне-то все равно уже будет…»

Она на миг представила, каково это будет – вот так умереть. Представила, как будет плакать над ее телом мама, а папа будет молча обнимать ее за плечи и смотреть в пол, как Дэнни станет просить у нее прощения за все то, что сделал ей, и раскаиваться в том, что был таким вредным братом. Как дядя Раф и дядя Лео принесут на ее могилу цветы и скажут, что жестоко отомстили ее убийце…

Только ее самой не будет. Она уже не сможет простить их всех и сказать, что, конечно же, тоже очень любит.

Эдит стало так жалко себя, что она даже всхлипнула.

- Рейн, слушай, ну ты же дома… отпусти меня, хватит…