Дожди направляет ветер (СИ)

Рейн ухватил ее тогда за палец и сжал, как умел сильно – он не хотел ничего забирать и не хотел расставаться, но мама положила его около мусорного бака и поднялась, став невообразимо далекой.

- Я все обдумала, не держи на меня зла. Я знаю – однажды ты поймешь.

Всю свою жизнь Рейн не хотел ее понимать.

Она совсем не изменилась.

Словно и не было между тем днем и сегодня долгих прожитых лет.

- Надо же, – тихо повторила она и погладила Рейна по щеке. – Ты такой красивый вырос…

Рейн отдернул голову и повернулся к ней всем корпусом, загораживая собой Иктоми и отца.

Он почему-то не хотел, чтобы эта женщина…Мама! Его мама!.. видела их сейчас или прикасалась.

Пока они были у него за спиной, пока они были – они были как бы его и с ним.

Они у него были!

- А Лео?.. – женщина, словно не заметив его жеста, заглянула ему через плечо. – Жаль… Рафаэль добился все-таки своего.

- Что? – Рейн нахмурился, не сдвинувшись с места. – Он этого не хотел. Я знаю! Это Пурпурные Драконы…

Караи раздраженно качнула головой.

- Они здесь по моему приказу, – возразила она. – И это неважно сейчас. Сынок, если бы я знала, что ты… мне сказали, что ты погиб несколько лет назад.

Рейн уставился ей в глаза, изо всех сил пытаясь затолкать в них жгучие горькие слезы и не показать ничего-ничего.

Он хотел остаться один с отцом и Рафаэлем, разбудить…

«Откачать, придурок! Мертвые не просыпаются, но, если сразу… как-то же… вот если клиническая смерть, врачи же могу…»

- А до этого ты где была? – Рейн тяжело осел на колени, упираясь обеими руками в асфальт.

Он ничего не мог сделать сейчас.

Ему было плохо, страшно, холодно под этим отвесным ровным дождем, и почему-то до дури одиноко, хотя такое случалось с ним только в далеком детстве.

Никто же никогда был не нужен ему, кроме ба. Но даже когда он был далеко от нее, ему не было одиноко. Что с ним происходит?

- Я хотела забрать тебя, – Караи присела на корточки рядом с ним и сложила руки на коленях. – Хотела, чтобы ты рос в семье, но наши желания так часто не могут быть исполнены по чьей-то вине…

Рейн кивнул, вытирая глаза.

Вот уж это он знал лучше многих.

- Ты оставила меня в этом приюте. Для этого тоже были причины, да? Мама…

- Да, – Караи кивнула и очень осторожно, совсем невесомо, погладила его по сжатым в кулак пальцам. – Я не могла вырастить тебя одна – мы бы погибли оба, а твой отец…

- Он спас меня сейчас, – Рейн отдернул руку, не поднимая глаз. – Это он из-за меня сорвался с лестницы, из-за этих твоих «по моему приказу».

Караи коротко выдохнула сквозь зубы.

- Да, он бы сам никогда не поступил так, как случилось. За него решил Рафаэль. Он отобрал у меня его любовь, а у тебя возможность вырасти в счастливой семье…

Рейн вскинул на нее взгляд и уставился прямо в лицо, проигнорировав пролетевший мимо них большой автомобиль, обдавший холодной водой из лужи и резко затормозивший в тупике.

- И ты поэтому решила, что такого урода стоит отдать в приют? Ты не подумала, как я там жить-то буду, красивый такой? Ты хоть знаешь, как это было, а?

- Знаю, сынок, – Караи выдержала его взгляд, полный укора, боли и неизжитой за годы обиды, и поднялась на ноги. – Мы потом закончим этот разговор с тобой. А сейчас, я доделаю то, что должна была еще до твоего рождения.

Рейн обернулся, поднимаясь следом за ней.

Поперек переулка замер большой зеленый грузовик с распахнутыми дверями кабины, около отца и Иктоми Рафаэля стоял на коленях отец Эдит, внимательно прощупывая пульс, а рядом с ним сидела еще одна незнакомая черепаха в рыжей маске и торопливо распутывала какие-то провода.

- Донателло! – мама шагнула в их сторону. – Я не буду возражать, если вы заберете Рафаэля и уберетесь восвояси, я даже прикажу не трогать вас своим людям, но Леонардо – мой! Я отвезу его в Цитадель, где его вылечат и нормально поставят на ноги.

- Да уж спасибо, не нуждаемся, – отец Эдит даже глаз не поднял, оторвав зубами край упаковки тонкого странного шприца, как будто знал, как и что делать в этой ситуации. – Сами справимся, как и раньше. Ты ж только задумайся, Караи, – он вдруг вскинул оледеневший взгляд, от которого Рейну стало страшно. – А вдруг Лео на этот раз точно инвалидом останется, навсегда прикованным к кровати. Ты же не захочешь угробить свою жизнь рядом с немощным дряблым телом в вонючей сточной воде…

Звонкая пощечина наотмашь оборвала его слова.

Мама выкрикнула что-то на чужом языке сквозь зубы и сжала руку в кулак.

Отец Эдит даже не дернулся, брезгливо скривившись, и вернулся к своему занятию.

Рейн вздрогнул.

Ему показалось, что он находится на краю какой-то важной для него тайны, чего-то такого, что помогло бы ему разобраться уже, наконец, кто же он, как появился на свет и почему родители оставили его. Что между ними произошло, почему Эдит говорила гадости об Иктоми Рафаэле и его отце.

Это все было важно, потому что могло помочь перестать терзаться горой вопросов, что мучили его столько лет…

Голова отца качнулась по асфальту, когда незнакомая черепаха осторожно подсунула под нее тонкую подушку и уперлась лбом в плечо Иктоми Рафаэля…

Они как будто были единым целым.