Дракон должен умереть. Книга II (СИ)

Армия продвигалась медленно. Отчасти — из-за зарядивших проливных дождей, превративших дороги и поля в раскисшее месиво, отчасти — потому что никто не знал, куда идти. Общее направление было понятно — на восток, к Риверейну, через захваченные крессами земли. Но сколько было крессов, где располагались их основные силы, как и где лучше всего наладить обеспечение армии — это было неизвестно. В армии не было хорошо обученной разведки, поэтому она шла почти вслепую, неторопливо ползя по грязи. С каждым днем солдаты становились все мрачнее, а командиры — все раздражительнее.

Королева щурилась, водила пальцами по губам — и молчала. Она безусловно обладала нечеловеческим даром убеждения.

Но на погоду он, к сожалению, не действовал.

***

Солнце, впервые выглянувшее из-за туч перед самым закатом, уже почти скрылось за горизонтом, когда рядом с шатром лорда Кеттерли возник всадник — полный мужчина средних лет, с темными волосами на уже лысеющей голове и неприятными, цепкими и оценивающими глазами. Мужчина был одет в расшитый золотом бархатный кафтан, а лысину прикрывал сложно закрученным на кресский манер тюрбаном с приколотым к нему пером. Лорд Кеттерли, вышедший из шатра на шум, смерил прибывшего долгим взглядом и сухо поклонился.

— Господин Бертрам.

Взгляд мужчины на мгновение стал еще более цепким, после чего он небрежно качнул тюрбаном.

— Кеттерли, — бросил он. Бертрам никогда не использовал обращения «лорд», не говоря уж о «вашей светлости». — Я ищу королеву.

Из-за шатра появилась высокая женская фигура. Лорд Кеттерли повернулся к ней.

— Господин Бертрам прибыл, — при этом лорд махнул в сторону всадника. — Говорит, что ищет королеву.

Женщина слегка наклонила голову набок, внимательно глядя на Бертрама, и задумчиво провела рукой по губам.

— Кто ищет, тот всегда найдет, — заметила она наконец и, не говоря больше ни слова, ушла прочь. Бертрам обернулся в ту сторону, куда она пошла, но там уже никого не было.

— Кеттерли, — он повернулся к лорду. — А кто эта баба?

Лорд Кеттерли сложил руки на груди и посмотрел на шпиона с нескрываемым превосходством человека, обладающего тайным знанием.

— Эта «баба» и есть королева, Бертрам. И я бы не рисковал ее и впредь так называть. Даже за глаза.

Шпион слегка скривился.

— Все настолько плохо?

Кеттерли неожиданно добродушно усмехнулся.

— Нет, Бертрам. Все настолько хорошо.

***

— Кеттерли, кто этот павлин? — королева возникла, как обычно, из ниоткуда возле палатки лорда, но тот даже не вздрогнул — привык.

— Это Бертрам. Секретарь Эреварда, бывшего лорда дознания.

— Бывшего?

— Его обезглавил ваш брат.

Королева пробормотала что-то. Как обычно, она это сделала очень отчетливо, но Кеттерли предпочел не вслушиваться. Королева задумалась, а затем неожиданно спросила:

— А почему у него тюрбан на голове?

— Он несколько лет провел в Кресской империи, когда Эревард был там послом. Привык, наверное.

Королева ничего не ответила и только кивнула. Провела пальцами по губам.

И исчезла.

Но Кеттерли даже не вздрогнул.

Привык.

В такие времена, как эти, со многим приходилось мириться.

Играть умно

Бертрама никто не любил. С этого можно было бы начать душераздирающую историю об отвергнутом всеми сироте, который пробил свой путь наверх от уличного воришки до первого секретаря лорда дознания, но так и остался одиноким и непонятым — однако правда звучала значительно тривиальнее. Бертраму совершенно не нужно было, чтобы его любили. Он вообще не признавал подобное чувство — кроме тех случаев, когда его симптомы у других можно было использовать для дела, то есть — для получения сведений. Именно последние представляли главную ценность в жизни Бертрама, его любовь и божество. Он хотел знать — и не странные абстрактные истины, а сиюминутную правду, которая единственно и влияла на запечатленную в вечности историю.

После казни его начальника, лорда Эреварда, Бертрам оказался в опасном положении. На свое счастье он был в это время не в столице, а в Стетхолле по особому поручению лорда — и так там и остался. У Бертрама было с собой два десятка самых лучших людей — этого должно было хватить, чтобы король не смог подобраться к нему незаметно. Что король подобраться захочет, Бертрам не сомневался — особенно с учетом поручения, которое дал ему Эревард.

Он обосновался в Стетхолле, намереваясь продолжить дело лорда — раз уж оно было настолько важным, что стоило тому головы — когда пришло известие, что король умер. Такого поворота Бертрам не ожидал и поначалу пребывал в некоторой растерянности. В Риверейне теперь правил Уорсингтон — но Бертрам не доверял первому лорду и не знал, в какой степени тот поддерживал все начинания короля. В теории, на трон должна была взойти принцесса — а теперь уже королева — Джоан, да Бертрам и сам предпочел бы такой вариант развития событий. В нужных — то есть его — руках она могла бы вывести страну из того бардака, который развел ее братец. При условии, конечно, что фамильное сходство не будет слишком уж сильным.