Дракон должен умереть. Книга III (СИ)

— Леди Теннесси, ну же, — Джоан подошла к ней, не зная, что делать. Поднимать силой? Та была выше и тяжелее ее, а Джоан и сама не очень крепко стояла на ногах, она не справится. Она больше ни с чем не может справиться.

Ничего не может.

И вдруг жуткая слабость, куда сильнее обычной, навалилась на нее, и Джоан тоже опустилась на пол — черный и белый шелк встретились, столкнулись белой и темной волной. Джоан опустила голову на руки и расплакалась. От отчаяния, бессилия и страха.

Тонкие руки обняли ее и прижали к черному шелку.

— Пожалуйста, Джоан, — прошептала леди Теннесси. — Поезжай к нему. Я останусь здесь, потому что я больше ничего не могу там сделать. Но ты сможешь, я знаю. Ты всегда заставляла его быть человеком. Попробуй еще раз. Прошу тебя.

Джоан всхлипнула — и слабо кивнула. В конце концов, она все равно ничего не может.

Не все ли равно, где?

***

Она отправилась, как и подобает королеве — со свитой, слугами, охраной. Но в замке барона Вайлера, в одном дне пути от Тенгейла, Джоан сказала Баррету-младшему:

— Дальше я поеду одна.

Они стояли в пустом холле — Баррет случайно узнал, что королева собралась выезжать без свиты, всего с парой слуг. Он пытался было возразить, но она покачала головой:

— Я не знаю, что там.

— Моя королева...

— Со мной все будет хорошо. Если через три дня я не вернусь вместе с королем — поезжайте в Тенгейл. Но не раньше.

Баррет шагнул вперед.

— Позвольте хотя бы мне отправиться с вами.

— Хорошо, — согласилась Джоан. Баррет вздохнул с облегчением.

Когда они подъехали к Тенгейлу, солнце уже село. Из ущелья поднимался густой туман. Баррет протрубил королевский сигнал — перекидной мост медленно опустился над провалом. Джоан внимательно вглядывалась в лица стражников, но те были совершенно равнодушными.

На верхнюю террасу успела заползти молочная мгла, как будто замок постепенно тонул в ней. У дверей Большого дома их ждала экономка — вероятно, слышала сигнал у ворот. Возможно, она давно ждала этого сигнала. Джоан всмотрелась и в ее лицо. Да. Ждала.

— Где он? — спросила Джоан, как только они оказались в холле. Свет шел только от свечи в руке экономки, верх лестницы тонул в полумраке. Экономка кивнула на двери слева.

— Быть может, вы хотите отдохнуть с дороги, ваше величество? — спросила она осторожно, но Джоан покачала головой и направилась к дверям. Баррет пошел следом. Королева остановила его.

— Нет.

Ее голос глухо отозвался в пустом холле, и Баррет понял — сейчас спорить бесполезно. Он положил руку на меч и встал у входа в зал. Джоан осторожно приоткрыла дверь и проскользнула внутрь.

Здесь было холодно — видно, камин не топили уже очень давно. Сумеречный свет из высоких окон окутывал комнату туманной синевой, из которой выныривали разные предметы, будто валуны у берега во время прилива — вот спинка стула, вот гладкая поверхность стола, вот ясные полосы балок под потолком.

Кресло, в котором он сидел, стояло в углу, в самой тени. Джоан почти не могла его разглядеть — но чувствовала, что он там. Это присутствие было абсолютным, неоспоримым, оно давило и одновременно тянуло наверх.

Джоан медленно пошла вперед. Тень в кресле слегка шевельнулась — видимо, он ее заметил. Она подошла на расстояние нескольких шагов — и тогда увидела его глаза. Они были невозможного перламутрового цвета, светились и переливались неяркой радугой.

— Генри, — позвала она мягко — и сама вздрогнула от звука своего голоса, от его беспомощности.

Глаза изучали ее.

— Генри, это я.

Тишина. И Джоан знала, что ответа не будет — потому что отвечать было некому. Дракон был здесь, его присутствие ощущалось безусловно и неотвратимо. Но Генри не было. Джоан почувствовала, как защипало в уголках глаз, заломило переносицу. Она глубоко вздохнула — и положила руку на пояс, туда, где висел небольшой кинжал. Сделала еще несколько шагов вперед.

Перламутровые глаза насторожились, внимательно следя за ее движениями. Джоан опустилась перед креслом на колени — и глянула прямо в глаза дракона.

«Имдагосиад», — позвала она настойчиво. Перламутр дрогнул, закрутился переливчатым водоворотом, утягивая в пучину смыслов.

Я здесь, — отозвался он, и Джоан порадовалась, что догадалась сесть — вес его слов мгновенно придавил ее к полу. Она собралась с духом и спросила:

«Зачем ты здесь?»

Я должен узнать, что такое смерть. Это смысл моего бытия.

Джоан вздрогнула. Имдагосиад не боялся теперь произносить слово «смерть», как другие драконы — но она поняла, почему они его избегали. Огонь, который когда-то она умела вызывать внутри себя, пробежал по ее мыслям, полыхнул острой болью. Пальцы сжали рукоять кинжала.

Она снова глубоко вздохнула и заставила себя сосредоточиться.

«Но ты никогда не узнаешь, что такое смерть», — Джоан невольно поморщилась, но не отвела взгляда от перламутра. Тот вспыхнул, завертелся еще быстрее.

Почему? Я человек. Я могу теперь узнать.

Джоан покачала головой.

«Ты не человек. И ты никогда не узнаешь, что такое смерть — потому что ты не знаешь, что такое жизнь».